Ю.К. Олеша. Великое народное искусство¹

<...> Товарищи, художник прежде всего конструктор, а не разлагатель, художник создает мир, свой прекрасный мир. Художник должен говорить человеку: «Да, да, да», а Джойс говорит: «Нет, нет, нет». «Все плохо на земле», — говорит Джойс. И поэтому вся его гениальность для меня не нужна И поэтому несмотря на то, что Горький формально для меня менее интересен, чем Джойс, я все-таки знаю, что Горький, всю жизнь говоривший о человеке, искавший правду, конструировавший сверкающую сферу нового мира, говоривший человеку: «да», «да», «человек это звучит гордо», для меня великий писатель, а что такое и в чем смысл Джойса, — я сказать не могу. Чтобы понять, что такое формализм и что такое натурализм, и почему эти явления враждебны нам, я приведу пример из Джойса. Этот писатель сказал: «Сыр — это труп молока». Вот, товарищи, как страшно. Писатель Запада увидел смерть молока. Сказал, что молоко может быть мертвым. Хорошо это сказано? Хорошо. Это сказано правильно, но мы не хотим такой правильности. Мы хотим не натурализма, не формальных ухищрений, а художественной диалектической правды. А с точки зрения этой правды молоко никогда не может быть трупом, оно течет из груди матери в уста ребенка и поэтому оно бессмертно. <...>

1936
(№ 158)

Примечания

1. Выступление на собрании московских писателей. Поводом для созыва собрания стала публикация в газете «Правда» 28 января 1936 г. редакционной статьи «Сумбур вместо музыки. Об опере (Д. Шостаковича) «Леди Макбет Мценского уезда», положившая начало кампании борьбы с «проявлениями натурализма и формализма в советском искусстве».