Заключение

В диссертационном исследовании развивается коммуникативно-когнитивный подход к идиостилю писателя как моделируемому объекту лингвотипологии художественного текста. Идиостиль писателя представляет собой коммуникативно-когнитивное пространство языковой личности, освоенный ее идиолектной нормой потенциал языка художественной литературы, лингвотипологический вариант художественного текста, который совместно с другими идиостилями писателей закрепляет лингвотипологические принципы художественного текста своего времени. В идиостиле писателя индивидуальное и лингвотипологическое органично переплетаются.

Лингвотипологическое моделирование идиостиля писателя выявляет матрицу художественного текста, исторически сложившуюся в ходе типологизации, которой сближаются идиостили однохронных писателей. Извлекаемая из языка их вариантов, лингвотипологическая модель обобщает философию художественной дискурсивной деятельности, является историческим звеном в эволюции литературного языка, концептосферой языка художественной литературы, семиосферой художественного дискурса эпохи.

Лингвотипологическая модель художественного текста создается пятью составляющими:

1) макроструктурой, выводимой в пропозициях и макропропозициях, которым приписывается конвенциональное значение повествовательных категорий;

2) тексто-стилевым концептом, который в антиномиях противоборствующих сторон укореняет идею о дуализме человеческого сознания и двойственности человеческого бытия;

3) персонализацией, или референтной областью ЧЕЛОВЕК, организующей антропоцентры персонажей;

4) светоцветовой средой, концептуальным пространством СВЕТА и ЦВЕТА;

5) топосом пространства и времени, референтной областью ПРОСТРАНСТВА и ВРЕМЕНИ, задающей свойства пространства и времени возможного мира.

Лингвотипологическое освещение идиостиля писателя имеет ряд преимуществ по сравнению с инвентаризацией типов художественного текста. Во-первых, лингвотипологические основания идиостиля писателя, единообразные в его варианте художественного текста, напрямую не определяются типом и жанром художественного текста. Во-вторых, идиостили однохронных писателей в освоении ими потенциала языка художественной литературы вовлекаются в инновационные процессы, расшатывающие прежние лингвотипологические нормы, независимо от типа и жанра художественного текста. В-третьих, выяснение лингвотипологической природы идиостиля писателя и описание механизмов перерастания индивидуального в лингвотипологическое позволяют систематизировать типы и жанры художественного текста в однохронных идиостилях писателей в проекции на лингвотипологическую модель художественного текста эпохи.

В истории новоанглийского литературного языка и языка художественной литературы коллективному идиостилю писателей первой трети XX века отводится особое место. Общими усилиями идиостилей однохронных писателей была трансформирована унаследованная повествовательная модель художественного текста. Проведенное исследование убеждает в том, что в первой трети XX века произошел перелом в эволюции англоязычного художественного дискурса, приведший к смене одной лингвотипологической модели художественного текста другой.

Лингвотипологические свойства повествовательной модели складывались на протяжении новоанглийского периода. Однако в первой трети XX века эта модель утратила свой статус лингвотипологической модели. В множественных отклонениях от лингвотипологических норм повествовательность действия была свернута для актуализации действующего сознания внутреннего человека. Прорастание в идиостилях однохронных писателей новой эпифанической модели привело к закреплению лингвотипологического принципа первичности языка в художественном тексте, что раздвинуло границы отдельного художественного текста, отдельного идиостиля писателя, в целом изменило художественный тип текста и художественный дискурс современности. Лингвотипологическая модель художественного текста наполнилась новым содержанием. Обновились лингвотипологические варианты в идиостилях однохронных писателей.

Коллективный идиостиль первой трети XX века коренным образом отличается от коллективных идиостилей прежних эпох.

Во-первых, впервые в истории английского художественного дискурса лингвотипологический вариант художественного текста создается не типом и жанром художественного текста, а всем идиостилем писателя. Лингвотипологический принцип единообразия идиостиля писателя проявляется в целенаправленном отборе языковых, речевых и текстовых структур, сходных в идиостилях однохронных писателей.

Во-вторых, впервые идиостили однохронных писателей накапливают множащиеся отклонения от лингвотипологических свойств повествовательной модели, в многократном повторе подталкивая лингвотипологические сдвиги, изменяя лингвотипологические принципы художественного текста.

В-третьих, впервые в истории английского языка художественной литературы главной движущей силой смены одной лингвотипологической модели другой становится ядерный идиостиль писателя, лингвотипологический вариант которого непрерывно, наиболее полно и последовательно революционизирует художественный текст и дискурс современности. Ядерный идиостиль писателя инициирует лингвотипологические сдвиги, опираясь на впитанные им зародыши эпифанической модели, обнаруживаемые в идиостилях писателей рубежа XIX—XX веков. Он транспонирует на почву идиостилей однохронных писателей отклонения от прежних лингвотипологических норм. Отклонения подхватываются идиостилями однохронных писателей, прорастают в них, многократно актуализуются, прежде чем стабилизироваться и закрепиться в качестве лингвотипологических в коллективном идиостиле эпохи.

В-четвертых, впервые коллективный идиостиль первой трети XX века воплощает первичность языка в художественном тексте, осваивая переживаемую духовную реальность внутреннего человека.

В-пятых, впервые выдвигается ядерный идиостиль писателя, отличающийся от идиостилей однохронных писателей постоянной ломкой унаследованных лингвотипологических принципов. Одни идиостили однохронных писателей наиболее приближены к лингвотипологическому варианту ядерного идиостиля писателя, со всей полнотой воплощают его лингвотипологические принципы. Другие идиостили однохронных писателей поддерживают баланс между унаследованной и новой лингвотипологической художественного текста, обеспечивают плавный переход от одной модели к другой. Но как бы последние ни следовали конвенциям прежней модели, они не остаются в стороне от широкомасштабного обновления лингвотипологических свойств художественного текста, вносят свой вклад в их развитие.

Эпифаническая модель художественного текста, преобразовавшая повествовательную модель, была обусловлена выдвижением в первые десятилетия XX века в системе координат художественного дискурса эпифанического мышления, органичного для художественных систем и направлений своего времени. Причиной ее порождения является философская эстетика эпифании. Современные взгляды на эпифанию разнообразны: эпифеномен, «точка во времени», тип образного мышления, внезапная духовная манифестация предмета, сцены или запоминающегося поворота мысли, которая превосходит по важности или логической релевантности то, что к ней подталкивает, психологическая аллегория по отношению к современному европейскому городу, единица внутренней жизни, философия познания возможного мира, философия художественного творчества, ведущая к открытию и познанию истины.

В настоящей работе эпифания понимается как художественный принцип, философия познания возможного мира, сформировавшая мировой художественный дискурс XX века. В философско-филологическом смысле эпифаническая модель художественного текста раскрывает действующее сознание внутреннего человека в неоднозначных интерпретациях многопластного языкового и концептуального пространства текста.

Если повествовательная модель организует пространство действия, то эпифаническая модель, отталкиваясь от первой, обращается к языковой концептуализации внутреннего человека, к дробной картине его действующего сознания. В эпифаническую модель вовлекается весь языковой материал, предоставляемый отдельным текстом, идиостилем писателя, коллективным идиостилем эпохи.

К лингвотипологическим признакам эпифанической модели художественного текста относятся:

1) первичность языка:

2) высокоорганизованная ментальная структура, наслоение двойственных смыслов в множащихся ассоциативных сетях, пронизывающих все уровни текста;

3) наложение новой, эпифанической модели художественного текста, на конвенциональную для прозаических систем формально-смысловую рамку;

4) отказ от традиционного повествования в пользу производящей формы;

5) многопластность текстовых структур, требующих многослойных интерпретаций;

6) открытость текстов для многих принципов прочтения;

7) текст как пространство художественного дискурса.

Правомерность выделения эпифанической модели в художественном дискурсе первой трети XX века определяется следующими факторами:

1) общность ее лингвотипологических свойств;

2) наличие лингвотипологических вариантов в идиостилях однохронных писателей;

3) наличие ядерного идиостиля писателя, проросшего в коллективном идиостиле эпохи;

4) языковая и концептуальная целостность коллективного идиостиля эпохи.

Проведенное исследование позволяет заключить, что коллективный идиостиль эпохи первой трети XX века утверждает эпифаническую модель художественного текста как разновидность художественного дискурса, философию познания мира, принцип построения художественных систем, новую лингвотипологическую модель художественного текста.

По своим лингвотипологическим принципам эпифаническая модель коренным образом отличается от повествовательной модели художественного текста. Наследуя составляющие прежней лингвотипологической модели, эпифаническая модель наполняет их новым содержанием.

Специфика ее составляющих проявляется в следующем:

1) кольцеобразный характер макроструктуры;

2) осваиваемая тексто-стилевым концептом ИСТИНА СОПРИКОСНОВЕНИЯ;

3) персонализация «пробужденного некто здесь и сейчас»;

4) фокусность светоцветовой среды;

5) топос пространственной одновременности.

В эпифанической модели художественного текста когнитивная целостность макроструктуры обеспечивается смещением пирамидной иерархии повествовательных категорий к кольцеобразной надстройке их смысла в кольце эпифанизации. «Каркасом» эпифанической макроструктуры являются базовые повествовательные категории, которые в кольце эпифанизации прерывают свою иерархию в вертикальных надстройках присущих им смыслов: 1) «подготовка» регулирует накапливаемый эпифанический опыт; 2) «сцена» подталкивает к его активизации; 3) «нежданная встреча», надстраиваемая над предполагаемым, тривиальным, обыденным «событием», катализирует выход в кольцо «фокуса-эпифании».

Эпифаническая макроструктура может быть представлена в виде смыкаемо-размыкаемых колец, образуемых напластованием трех уровней:

1. Базовые повествовательные категории на вводе, которые могут быть развернуты в повествовательную модель: ВЫБОР.

2. Вертикальные надстройки базовых повествовательных категорий, включающиеся в процесс эпифанизации: СТОЛКНОВЕНИЕ ВЫБОРА (эпифанизация «нежданной встречи»).

3. Фокус-эпифания как интерпретируемый эпифанический опыт: ВСТРЕЧА С САМИМ СОБОЙ.

Синтез текстового и индивидуально-авторского концептов порождает вторую составляющую лингвотипологической модели, тексто-стилевой концепт, которым очерчивается лингвистический универсум идиостиля писателя. К основным свойствам тексто-стилевого концепта относятся бинарность, ментальность, матричность, кодированность, ассоциативность и иерархичность. В эпифанической модели тексто-стилевой концепт осваивает концептуальное пространство мировоззренческого концепта ИСТИНЫ, неисчерпаемого и имеющего значительный текстообразующий потенциал.

Освоение тексто-стилевого концепта предполагает наложение на его матрицу сопрягаемых противоборствующих смыслов с последующим снятием их антиномии. В эпифанической модели художественного текста тексто-стилевой концепт организует когнитивное пространство ИСТИНЫ СОПРИКОСНОВЕНИЯ (TOGETHERNESS). Его матрица составляется бинарными оппозициями базовых концептов ДЕЙСТВИЕ и НЕ-ДЕЙСТВИЕ, ЕДИНЕНИЕ и НЕ-ЕДИНЕНИЕ. Освоение тексто-стилевого концепта идет

путем восстановления его имплицитной стороны, что создает эффект СОПРИКОСНОВЕНИЯ с тремя эксплицированными сторонами.

Третья составляющая эпифанической модели художественного текста, персонализация, выстраивается персонализационными рядами в макроструктурных кольцах:

1) исходная антропоцепочка «некто» / «такой» / «существует» / в заданном «пространстве» и «времени»;

2) в процессе эпифанизации «некто» / «изменяемый такой» / «действует» / «здесь и сейчас»;

3) в фокусе-эпифании обобщается «некто» / «измененный такой» / «здесь и сейчас».

Четвертая составляющая, светоцветовая среда, составляется шестью фокусами, или светоцветовыми пучками, по которым распознаются макроструктурные кольца:

1) фокус видения цвета;

2) фокус хроматического видения (первичный спектр);

3) фокус хроматического видения (вторичный спектр);

4) фокус подобия (цвет металла);

5) фокус ахроматического видения;

6) фокус фон, окружение.

Пятая составляющая, топос пространственной одновременности, синхронизует пространство и время, описывает внешнее пространство внутреннего человека в трех видах опыта:

1) предшествование пространственной одновременности;

2) собственно пространственная одновременность;

3) симультанный вневременной опыт общечеловеческого содержания. Стержнем, скрепляющим составляющие эпифанической модели, является эпифанический тип интерпретанты, которым обеспечиваются многопластность интерпретаций и разные ракурсы прочтения построенного по этой модели художественного текста.

В завершенном виде эпифаническая модель художественного текста воплощается идиостилем Джеймса Джойса, который выполняет функцию ядерного для коллективного идиостиля первой трети XX века.

Идиостиль Джеймса Джойса является историческим звеном в эволюции английского литературного языка, крупным явлением в освоении языковых возможностей художественного текста, развернутым лингвотипологическим вариантом, образующим центр притяжения для идиостилей однохронных писателей.

Вырастая из речевых и прагматекстовых экспериментов в идиостилях писателей прошлого, идиостиль Джойса вбирает в себя философские, эстетические и психологические воззрения первой трети XX века, создает динамическую эпифаническую модель художественного текста, изменяет лингвотипологические основания коллективного идиостиля эпохи. Эпифаническая модель художественного текста пронизывает весь идиостиль Джойса, который динамизируется изнутри отклонениями от лингвотипологических норм прошлых эпох, проявляет постоянную тенденцию к лингвотипологическим сдвигам как возобновляемым виткам в бесконечном процессе эпифанизации художественного текста и дискурса современности. Весь идиостиль Джойса можно считать художественным дискурсом, созданным для познания внутреннего человека в процессе эпифанизации.

В идиостиле Джойса происходит непрекращающееся самопознание, собирание разрозненного, фрагментарного мира в законченное целое, языковое переживание внутреннего человека, проявляющееся во всем многообразии современного ему английского литературного языка и языка художественной литературы.

Лингвотипологический вариант художественного текста в идиостиле Джойса, утверждающий лингвотипологические принципы эпифанической модели, преобразует конвенциональную модель повествовательного типа в динамическую модель открытого типа, которая, благодаря мозаичности, цикличности, двойственности смыслов, ассоциативности всех лингвистических уровней, стратегичности интерпретативных ходов, раздвигает рамки отдельного художественного текста и идиостиля писателя в целом, функционирует как целостный коммуникативно-когнитивный механизм в коллективном идиостиле первой трети XX века и является важной составной частью интеллектуального дискурса эпохи, в который, наряду с художественными текстами, входят не художественные тексты.

Идиостиль Джойса перестает быть относительно автономным явлением, новаторство которого содержит зародыши для развития будущей модели, подобно экспериментаторству Л. Стерна в XVIII веке. Наступление эпифанической модели на повествовательную оказалось возможным благодаря взаимодействию идиостилей однохронных писателей, подталкиваемых ядерным идиостилем Джойса. Влияя друг на друга, идиостили однохронных писателей совместными усилиями утвердили новую модель художественного текста, которая привела к модификации художественного мышления, активизировала весь потенциал языка своего времени, интенсифицировала проникновение разных речевых дискурсов в художественный дискурс эпохи.

Ведущее положение идиостиля Джойса в лингвотипологии коллективного идиостиля первой трети XX века видится в следующем.

Во-первых, лингвотипология идиостиля Джойса влияет на идиостили однохронных писателей, проникает даже в те из них, которые остаются, по преимуществу, в повествовательной модели. Ярким примером служит идиостиль Э.М. Форстера, в котором происходит неизбежное столкновение повествовательной и эпифанической моделей художественного текста.

Во-вторых, типологизации речевых составляющих эпифанической модели художественного текста способствуют идиостили однохронных писателей, лингвотипологические варианты которых приближены к идиостилю Джойса, среди них идиостили В. Вулф и У. Фолкнера. В таких идиостилях писателей джойсовский вариант" эпифанической модели художественного текста творчески преломляется, а ее отдельные составляющие получают логическое завершение (богатство и выразительность светоцветовой среды в идиостиле В. Вулф, тонкие переходы в топосе пространственной одновременности, размытые персонализации в идиостиле У. Фолкнера).

В-третьих, сам идиостиль Джойса динамизируется изнутри. По его лингвотипологическому варианту художественного текста можно судить о лингвистическом универсуме эпохи, обогащенном включениями из разных языков. Динамизация идиостиля Джойса от микрокосма текстов ранних эпифаний к макрокосму «Джакомо Джойса» и «Поминок по Финнегану» достигается множественными пересечениями его художественных текстов, открытых разных интерпретативных перспектив.

Целостность и последовательность эпифанической модели художественного текста, вовлечение всего идиостиля писателя в ее созидание, ярко выраженная системность ее составляющих, полнота их лингвотипологического освоения — все это позволяет заключить, что в истории английского языка художественной литературы ядерный идиостиль Джойса явился генератором лингвотипологических сдвигов, которые могли быть осуществлены лишь с вовлечением в них коллективного идиостиля эпохи.

Во-первых, язык идиостиля Джойса подводит итог функциональной традиционности языковых и текстовых систем, сложившихся к рубежу XIX—XX столетий.

Во-вторых, в нем закрепляются тенденции, характерные для английского литературного языка первой трети XX века, среди них эллипсис, паратаксис, отклонение от норм словопорядка, номинативность, ассоциативность на всех языковых уровнях, разностильность.

В-третьих, идиостиль Джойса динамизирует весь накопленный потенциал современного ему языка художественной литературы, постоянно экспериментируя с возможностями комбинаторики, варьирования, ассоциативности, серийности языковых и текстовых структур как необходимого условия для непрерывности эпифанической модели художественного текста.

В-четвертых, идиостиль Джойса разделяет мировой художественный дискурс, в котором, как в идиостилях Марселя Пруста и Томаса Манна, осваиваются свои лингвотипологические варианты эпифанической модели художественного текста.

В-пятых, установленные Джойсом лингвотипологические принципы эпифанической модели художественного текста, а именно кольцеобразная макроструктура, тексто-стилевой концепт СОПРИКОСНОВЕНИЕ, эпифанизация антропоцентров в фокусности светоцветовой среды и топосе пространственной одновременности, влияют на дальнейшее развитие английского литературного языка и языка художественной литературы.

Лингвотипологическое в идиостиле Джеймса Джойса является результатом «серийного» воспроизведения его отклонений от прежних лингвотипологических норм в идиостилях однохронных писателей.

Лингвотипологическая значимость идиостиля Джойса для английского языка художественной литературы современности состоит в коренной смене повествовательной модели художественного текста эпифанической. Идиостиль Джойса исчерпал традиционную повествовательную модель, инкорпорировал в нее эпифаническую модель, расширил ассимилятивные возможности художественного текста, размыл границы между типом и жанром художественного текста, довел ассоциативность до известного предела, систематизировал способы эпифанизации, сделал художественный текст пространством языковой и концептуальной целостности.

Идиостиль Джойса повлиял на лингвотипологическую модель художественного текста в коллективном идиостиле первой трети XX века, утвердив лингвотипологический принцип саморегуляции и самовозобновления эпифанической модели.

Эпифаническая макроструктура произрастает из традиционной повествовательной структуры и всегда может быть развернута в нее. От повествовательной макроструктуры остаются базовые повествовательные категории «подготовка», «сцена», и «событие», которые дают материал для дальнейшей эпифанизации. Иерархия повествовательных категорий прерывается уже в первом макроструктурном кольце. Свертывание повествовательной макроструктуры подготавливает надстройки смысла базовых категорий, которые являются ментальными проекциями приписываемых им значений. Во втором кольце протекает процесс эпифанизации, где выдвижение надстроек смысла осмысляется в новой повествовательной категории «нежданная встреча», которая подталкивает к фокусу-эпифании для осмысления «встречи с самим собой».

Язык внутреннего человека, актуализуется в процессе эпифанизации, в который вовлекается разноуровневый наличный потенциал языковых и текстовых структур. Эпифанизация сопрягает фонологические, морфологические, синтаксические, лексические, текстовые и гипертекстовые речевые составляющие, взаимодействующие для подталкивания к фокусу-эпифании. Серийность и ассоциативность речевых составляющих эпифанизации проявляется в целенаправленных повторах на всех лингвистических уровнях, в ассоциативных лексических сетях, обнаруживаемых в разных текстах Джойса, непрерывно эпифанизирующих весь идиостиль писателя. Разнообразные циклические возвращения и переходы в наслаиваемых надстройках смысла создают впечатление непрерывной кольцеобразности макроструктур в идиостиле Джойса.

Эпифанический тексто-стилевой концепт СОПРИКОСНОВЕНИЕ вербализует семантические смыслы противоборствующих сторон ЕДИНЕНИЕ / НЕ-ЕДИНЕНИЕ, ДЕЙСТВИЕ / НЕ-ДЕЙСТВИЕ в доминантных речевых составляющих "together" / "alone", "movement" / "rest". Нейтрализация противоборствующих сторон обеспечивается многоуровневостью СОПРИКОСНОВЕНИЯ, от текстовых констант к сквозным текстовым константам, вводящим в канал идеализированной гармонии ускользающей ИСТИНЫ.

Персонализация трансформирует исходного [некто] / [грешника] / [тогда и там] в [Я] / [пробужденного от привычного состояния] / [здесь и сейчас]. К речевым составляющим персонализации относятся имена собственные, схематические повторы, смена персонализующих регистров, детерминативы, существительные общего значения, числительные, референциальная экономия, адвербиализация. Персонализующие детерминативы, наряду с традиционными элементами, включают в себя композиты с местоименными словами и иноязычные детерминативы; они появляются с эллипсисом персонализующего элемента, выделяются в отдельное предложение, повторяются в двойственной персонализации и тому подобное.

В эпифанической светоцветовой среде фокусы хроматического и ахроматического видения сопрягаются с фокусом фона, окружения, влияющего на протекание эпифанизации. В ахроматическом видении доминирует белый, а в хроматическом — красный цвет; вместе они формируют антиномию женского и мужского начал (первородный грех, положенный в основу персонализации). Светоцветовая среда эпифанизируется цветописью, обогащаемой инокодовыми включениями, прежде всего из ирландского языка, использованием цветоимен, образованием сложных слов, конверсивов, слов-саквояжей, омофонов. Светоцветовая среда осваивается в четком разграничении хроматической и ахроматической осей, «промежуток» между которыми является сферой действия эпифанизации.

Топос пространственной одновременности включает прошлый опыт, эпифанический опыт и симультанный вневременной опыт ирландского топоса, который, помимо всего прочего, извлекается из континентального топоса. Прошлый опыт осмысляется антиномией "used to" / "after". Эпифанический опыт сигнализируется глагольными формами продолженного вида, серийными причастиями I, восклицательными предложениями, темпоральными указателями "now" / "here". Симультанным вневременным опытом передаются реалии культурно-исторического наследия Ирландии.

Лингвотипологическое в эпифанической макроструктуре идиостиля Джойса проявляется:

1) в вертикальном соположении базовых повествовательных категорий;

2) в исчерпывании потенциала базовой повествовательной категории в надстройках смысла как толчках от прошлого повествовательного опыта к новому эпифаническому;

3) в формировании нового опыта в кольце эпифанизации;

4) в экспликации «нежданная встреча» всем ходом эпифанизации;

5) в цикличности;

6) в передаче эпифанизация речевыми составляющими, сходными в идиостиле Джойса;

7) концентрацией речевых составляющих эпифанизации в кольце фокуса-эпифании;

8) в разнообразии комбинаторики и серийности речевых составляющих эпифанизации;

9) в открытости эпифанической макроструктуры в универсальной направленности эпифанизации к фокусу-эпифании.

Лингвотипологическое в тексто-стилевом концепте СОПРИКОСНОВЕНИЕ состоит в его уровневом характере:

1) концептуальная сетка минимального текста формируется экспликацией трех сторон концепта, по которым восстанавливается четвертая имплицированная сторона;

2) концептуальная сетка блочного типа является текстовой константой, выдвигающей одну из сторон противоборствующего концепта, требующую снятия антиномии путем вербализации трех остальных сторон;

3) концептуальная сетка отдельного серийного текста вербализует семантические смыслы СОПРИКОСНОВЕНИЯ в повторах заглавных слов через их тезаурусные и ассоциативные связи в тексте;

4) концептуальная сетка совокупности серийных текстов вербализует семантические смыслы СОПРИКОСНОВЕНИЯ через опосредованную проекцию заголовка одного текста в другой, включая двойные опосредованные повторы.

Всем видам концептуальных сеток свойственна исходная импликация одной из четырех сторон концепта, освоение смысла которой приводит к вхождению в перспективу идеализированного СОПРИКОСНОВЕНИЯ.

Лингвотипологическое в персонализации проявляется в трансформации антропоцентров персонажей при переходе от одного макроструктурного кольца к другому:

1) в первом кольце «некто» подталкивается к «пробуждению»;

2) в ходе эпифанизации он «пробуждается»;

3) в фокусе-эпифании «пробужденный некто» преобразуется.

В персонализации эпифанизируется представление о внутреннем человеке, динамизированное макроструктурой.

Лингвотипологическое в светоцветовой среде проявляется в выдвижении светоцветовых фокусов в кольцах макроструктуры:

1) ведущими в светоцветовой среде Джойса являются фокус «фон, окружение», фокус ахроматического видения и фокус хроматического видения (первичный спектр);

2) речевые составляющие светоцветовой среды имеют ключевые цветообозначения, образующие антиномии: а) «видение» в зависимости от времени суток: "dark" (black): light: (white, gold); б) «видение» в зависимости от освещенности места: "darkness" (black): brightness" (red); в) «видение» как подобие: "fade" (pale, grey, rose): "glow" (red, gold); г) грехопадение, мужское и женское начала: "white": "red".

Ирландский топос пространственной одновременности в идиостиле Джойса подвергается, подобно персонализации и светоцветовой среде, эпифанизации СОПРИКОСНОВЕНИЕМ. Ирландским топосом пропитан весь идиостиль Джойса. Дублин представляет живую языковую среду, матрица которой обнаруживает значительную устойчивость. Лингвотипология топоса пространственной одновременности как совокупности трех видов опыта универсализует общечеловеческий топос.

Вышеизложенное позволяет заключить, что ядерный идиостиль Джойса подводит итог повествовательной модели художественного текста, получившей развитие в новоанглийском литературном языке, и создает эпифанический художественный дискурс. Он меняет представление о повествовательности, трансформируя ее в эпифанизацию как непрерывный поток действующего сознания, стремится познать нефинитную ИСТИНУ размыканием границ отдельного текста, с опорой на традицию и ее одновременную ломку.

Коллективный идиостиль первой трети XX века с ядерным идиостилем Джойса образует целостное языковое и концептуальное пространство, обогатившее историю английского литературного языка структурированием художественного текста либо на повествовательных, либо на эпифанических лингвотипологических основаниях. Лингвотипологическая концепция идиостиля писателя позволяет выявить лингвотипологические варианты в идиостилях однохронных писателей с опорой на ядерный идиостиль Джойса, с учетом исторического развития эпифанической модели художественного текста в коллективном идиостиле первой трети XX века.

Подводя итог изложенной лингвотипологической концепции идиостиля писателя следует заключить, что эпифаническая модель произросла на почве повествовательной модели художественного текста, накопила свои лингвотипологические свойства в идиостилях однохронных писателей, воплотила эпифанизацию соприкосновения пробуждающегося действующего сознания внутреннего человека в светоцветовой пространственной одновременности.

В англоязычном художественном дискурсе первой трети XX века ядерный идиостиль Джойса в наиболее полном и законченном виде воплотил эпифаническую модель художественного текста. Он исчерпал возможности, предоставленные современным ему языком художественной литературы, попытался вырваться из любых лингвотипологических норм, в том числе собственных, в непрекращающемся возобновлении эпифанической модели, усиленным вовлечением в нее идиостилей однохронных писателей, в многократных вхождениях в фокусы-эпифании, где специально организованным языком художественного мышления познается взаимосвязь реального и возможного миров.

Лингвотипологическая концепция идиостиля писателя является перспективной для дальнейших лингвотипологических обобщений, отправной точкой которых может быть идиостиль Джойса. Наложение лингвотипологических вариантов в идиостилях однохронных писателей на лингвотипологический вариант идиостиля Джойса является необходимым для выяснения механизмов отбора исторически закрепляемых лингвотипологических норм. В ракурсе исторической лингвотипологии художественного текста лингвотипологическое в идиостиле Джойса может быть проанализировано через призму идиостилей писателей, не являющихся ему однохронными.