В.С. Франк. Радиобеседа «Джеймс Джойс»¹

Разрешите мне начать сегодняшнюю беседу с замечания личного характера. Смею заверить моих слушателей, что оно будет всего-навсего введением к размышлениям общего значения. Так вот: я только что закончил перевод на русский язык романа знаменитого ирландского писателя Джеймса Джойса. Вчера вечером я поставил последние точки над «i» и рукопись ушла в типографию. Через несколько месяцев роман Джойса «Портрет художника в юности» появится в свет на русском языке и станет доступным советскому читателю² <...>

Джойс — и в частности, его роман «Портрет художника в юности» — прошел мимо нашей литературы. Отчасти потому, что роман впервые вышел в свет в 1916 году, когда русскому читателю было не до него, отчасти же, потому что впоследствии Джойс был заклеймен кличкой «буржуазного упадочника» и долгое время был вообще под запретом. Да и теперь в России имя Джойса обычно сцепляется с именами двух других больших западных писателей — Кафки и Пруста. Джойс, Кафка и Пруст — это какая-то магическая тройственная формула, не имеющая иного смысла, кроме того, что все трое до недавнего времени не были известны образованному русскому читателю. А между тем у этих трех больших или даже великих писателей очень мало общего между собой.

Начнем с сюжетной стороны дела. Романы Кафки вообще не зафиксированы ни в хронологическом, ни в географическом смысле. Это не романы, а аллегории, страшные сказки: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве» — вот где имеют место злоключения героев Кафки. Пруст — другое дело: он описывает быт определенного класса, в определенной стране (Франции), в определенных городах, в определенные годы. Джойс делает то же самое. Но одно из различий между Прустом и Джойсом состоит в их социальной укорененности. Пруст описывает быт французской аристократии. А Джойс?

Есть в романе «Портрет художника в юности» такая сценка. Герой романа, студент Стивен Дедалус, в образ которого Джойс вложил много автобиографического, идет по главной улице в Дублине. К нему пристает девушка цветочница, предлагая ему купить пучок ландышей. «Всего одно пенни!» — говорит она. «У меня нет денег», — отвечает ей Стивен. Девушка отвечает ему на это: «Ну, даст Бог и вы разбогатеете». А Стивен отвечает ей с горечью: «Возможно, но маловероятно».

«Возможно, но маловероятно...». Сам Джойс всю свою жизнь, за исключением раннего детства и последних дней своей жизни, провел в унизительной нищете. И все его романы — это рассказы о жизни бедных или даже нищих людей. В них нет никакого светского снобизма. Есть, правда, снобизм интеллектуальный — но это роскошь, которую могут себе позволять и нищие. Так что между Прустом и Джойсом проводить параллель было неверно. Да они и друг друга почти не знали, хотя жили в Париже в одно и то же время. Раз как-то позавтракали вместе, но говорить им друг с другом было не о чем, и так они больше и не встречались и не переписывались³.

В чем же, собственно говоря, суть романа Джойса «Портрет художника в юности»? Это повесть о детстве, отрочестве и юности Стивена Дедалуса. Мальчик, потом юноша, наконец студент проходит через две школы и университет. К концу романа он решает покинуть родину и эмигрировать — точно так же, как сделал и сам Джойс. По сути же дела сквозная тема романа, состоящего из пяти частей или эпизодов, это тема порабощения и освобождения. И как таковая она должна быть особенно близка русским молодым людям, тоже прошедшим или еще проходящим через этот процесс. Стивен Дедалус освобождается от мно-гого — от веры, в ее специфически ирландско-католическом преломлении, от патриотизма, от семейных уз, от товарищества и дружбы. Он освобождается от этих «пут», как он их называет, — ради одной единственной цели: он мечтает жить так, чтобы он мог свободно творить. Его призвание — призвание писательское, и все что мешает этому призванию Стивен безжалостно отвергает. Тема борьбы за свободу особенно ярко трактуется Джойсом в сфере религии. По сравнению с его описаниями и веры, и бунта против веры, обычные атеистические романы — детские игрушки. Джойс был проникнут католицизмом, в его специфически ирландской тональности, до мозга костей; поэтому его отступничество было для него невыразимо болезненным процессом, а его конечная победа — подлинным подвигом. Если вчитаться, например, в проповедь об аде, которую слушает юноша Стивен, и которая подводит его к страшному психологическому кризису, становится ясным, сколько душевных и умственных сил понадобилось и герою романа Стивену, и его творцу, Джеймсу Джойсу, для конечного преодоления этой завершенной и строго продуманной, предельно логической системы верований.

Вторая тема романа — тема пола. В жизни каждого молодого человека наступает пора, когда ему приходится справиться с сексуальной проблемой. И здесь Джойс показывает себя огромным психологическим мастером, умеющим показать и первые детские еще побуждения, и стихийную мощь полового инстинкта в период созревания, и конечное подчинение пола тому творческому началу, которое живет в душе Стивена.

Стивен кончает тем, что порывает со своей верой, со своей страной, со своей семьей, с любимой девушкой, с друзьями. Он всем им предпочитает одно: добровольное изгнание. Он едет за границу, чтобы отдать себя целиком тому, что он считает единственной целью своего бытия — писательскому ремеслу. Стивен Деделус — как и сам Джойс — был до мозга костей ирландцем. Но именно поэтому и Стивен, и Джойс чувствовали, что смогут творить только в отрыве от той почвы, которая их вскормила, но, вместе с тем, и поработила.

Все эти сложные психологические процессы, и все эти этапы медленного созревания и высвобождения Стивена вставлены Джойсом с огромным мастерством в реалистические картины быта городской бедноты. Отдельные действующие лица — в частности невыносимый, но и обаятельный отец Стивена — живут огромной, напряженной жизнью на манер героев Гомера или Толстого. И недаром в Англии и на родине Джойса, Ирландии, за последние десятилетия возник подлинный культ Джойса.

Русская читающая публика прошла мимо всего этого, не оценив и не узнав великого писателя. Это вина не ее. Это вина тех людей, которые на протяжении последних пятидесяти лет возомнили себя, в числе других амплуа, и арбитрами литературного вкуса. Джойс, мол, писатель, представляющий упадочный период мелкой буржуазии — и баста! Как будто этим заклинанием все объясняется. А ведь это просто ярлык, да еще ярлык вводящий в заблуждение.

6 июля 1967 г.
(№ 366)

Примечания

1. Литературный критик и переводчик В.С. Франк (1909—1972), сын высланного в 1922 г. из России философа С.Л. Франка, выступал в 1967—1972 гг. по радио «Свобода» с беседами под общей рубрикой «По сути дела».

2. Книга вышла в Неаполе в 1968 г. (№ 26), но стать доступной советскому читателю не могла. Выполненный М.П. Богословской-Бобровой еще в 1932 г. перевод романа был опубликован в СССР в 1976 г. (№ 29).

3. Единственная встреча Джойса и М. Пруста произошла в мае 1922 г. на званом ужине в честь И.Ф. Стравинского и С.П. Дягилева. Ужин устраивался в доме английского прозаика и переводчика Сидни Шиффа, писавшего под псевдонимом «Стивен Хадсон».