Введение

Произведения Джеймса Джойса неоднократно являлись объектом подробного и многостороннего изучения в научной литературе. Его творчество вот уже почти столетие привлекает внимание как читателей, так и известных ученых. Произведения Джеймса Джойса сразу после выхода в свет вызвали интерес у его современников, большинство из которых были англичане, как например В. Вульф¹ и Г. Уэллс². Нам важно отметить, что первым в испаноязычной литературе на творчество Джойса обратил внимание испанский писатель Висенте Бласко Ибаньес, который даже опубликовал статью о своем понимании рассказов «Сестры», «Эвелин» и «После гонок».

Зарубежная литература о жизни и творчестве Джеймса Джойса отражает практически все направления филологических исследований. Джойсоведение само представляет своеобразный роман, по которому можно изучать не только художественные произведения, но и филологию как сплав науки и искусства. Сейчас уже выделяют целый корпус «критической классики» по Джойсу. Характерной в этом смысле является книга статей под редакции Данливи, где объектами филологического и методологического анализа становятся лучшие работы о Джеймсе Джойсе³. И нам кажется, что в дальнейшем данная работа будет пополняться новыми интересными работами, открывающими новые грани в уже казалось бы полностью изученных произведениях великого ирландского писателя.

При жизни Джеймса Джойса повсеместно господствовала концепция «intending meaning», рассматривавшая произведения под углом зрения «намерений автора». Попробуем ее кратко охарактеризовать. Предполагалось, что автор лучше других знал, что он хотел сказать⁴. Знаменитое исследование Стюарта Джилберта, написанное под руководством самого Джеймса Джойса, долгое время считалось наиболее авторитетным свидетельством критики⁵.

Ричард Эллман, используя по существу тот же принцип «намеренного вложенного значения» (intending meaning), талантливо и скрупулезно связывал тексты Джеймса Джойса с биографическими обстоятельствами и репликами. Фантастическая осведомленность Р. Эллмана во всем, что касалось ирландского писателя, позволила исследователю почувствовать и описать как одно произведение творчество и жизнь Джеймса Джойса⁶.

До конца пятидесятых годов XX века ранняя проза ирландского писателя характеризовалась как «флоберовская», декадентская, сатирически-натуралистическая и символически-акцентированная. Эта точка зрения была основана на письмах Джеймса Джойса, в которых он сам признавался, что «некоторый привкус распада (decay) должен ощущаться при чтении его страниц. Исследователями цитировались одни и те же фрагменты, связанные с «параличом», «коричневыми домами», поездом мистера Даффи, написанные ритмической прозой», именовавшиеся «епифаниями». Музыкальность и поэтичность фрагментов подчеркивались всеми, но содержательно никем не анализировались.

В 1968 году П. Гаррет собрал в одной книге разные интерпретации сборника рассказов «Дублинцы». В предисловии исследователь сформулировал свой взгляд на раннее произведение Джеймса Джойса — для этого он приложил к «ранней прозе» известные слова Стюарта Джилберта, сказанные еще в 30-х годах по поводу «Улисса»: «Не стоит выводить смысл этой книги из анализа действий или мировоззрения героев. Смысл имплицирован самой техникой различных моментов, нюансами языка, соответствиями, которыми пронизан текст»⁷.

Семидесятые и восьмидесятые годы ознаменованы продуктивным обращением к текстам произведений Джеймса Джойса постструктуралистской школы. Элен Киксу и Жан Деррида, несомненно, лидеры в этой области. Самая интересная книга — «Джеймс Джойс. Генезис текстов» — занимается преимущественно «Дублинцами» — книгой с «говорящей» структурой⁸. Так возникла французская школа джойсоведения.

Примерно в это же время творчеством Джеймса Джойса начинает интересоваться ирландская критика. В столице Ирландии Дублине ежегодно проходят семинары джойсовской школы. В последних публикациях — «Анналы Дублинской школы» (J. Joyce Annual Summer School) — особенно заметна тенденция переосмысления и критической переоценки произведений ирландского писателя⁹.

За последние 20 лет Джеймс Джойс стал ирландским классиком, признанным пророком в своем Отечестве. В Дублине даже был переименован мост в честь Анны Ливии, известной героини «Поминок по Финнегану».

С каждым годом увеличивается круг джойсовских предшественников и последователей. Ведущие ирландские поэты Ш. Хини и Т. Кинселла считают Джеймса Джойса единственным поэтическим авторитетом. Для них он первый и ведущий голос, «сумевший сказать об ирландской реальности после смерти ирландского языка»¹⁰.

Справедливое желание следовать и духу, и букве почитаемого метра вынуждает критиков творчески и бережно относиться к его урокам. Имитация стиля Джойса особенно чувствуется в названиях современных работ с умышленно разведенными морфемами и взятыми в скобки частями слов¹¹.

Судя по новейшим исследованиям, тексты ирландского писателя воспринимаются как модели сложного повествования и описания, научного в частности. Сверхорганизованный язык Джойса видится не просто хитрым поэтическим приемом, а методом кодирования и оформления сложнейших, тончайших связей и отношений внутри структуры мироздания, нелинейного многомерного континуума. Например: американский историк Джеймс Фэахолл считает, что «книги Джойса атакуют или, скорее, дестабилизируют самую основу современной историографии, наивную уверенность, что историческое повествование может сказать правду о сложном событии, адекватно воспроизвести реальный ход вещей»¹².

Необходимо также отметить критические тексты-комментарии таких маститых джойсоведов как У.И. Тиндалл, Х. Кеннер, Р. Эллман, У. Литс, Д. Хейман, Колин Мак Кабе, Элен Киксу. Их исследования помогают лучше понять джойсовский текст.

Необозримость всей зарубежной критики вынуждает нас ограничиваться только ее основными направлениями. И в конце нашего обзора мы не можем пройти мимо книги Н. Корнуэлла. В этой работе получила интересную разработку тема «Джеймс Джойс и русские»¹³.

В России изучение творчества Джеймса Джойса также имеет свою длительную историю, отразившую основные направления филологической мысли. В 1920-е годы появились первые переводы произведений ирландского писателя. Эти книги можно считать точкой отсчета русского джойсоведения, ибо в них перед текстом печаталась вступительная статья¹⁴. Возможно, эти обзоры и не отражают масштаб и влияние такой фигуры, как Джеймс Джойс, но они закладывали базу, знакомили русского читателя с его творчеством. Продолжая освещать историю переводов произведений Джеймса Джойса, отметим, что в первом альманахе «Новинки Запада» за 1925 год был опубликован фрагмент из «Улисса» в переводе В. Житомирского,¹⁵ а в 1927 году отдельной книгой выходят в свет «Дублинцы», переведенные Е.Н. Федотовой¹⁶.

Большим событием в литературной жизни того времени стала публикация частей романа «Улисс» в журнале «Интернациональная литература» в 1935 году¹⁷. В следующем, 1936 году, были опубликованы другие эпизоды¹⁸. Само появление перевода романа было гораздо важнее, чем сопровождавшее его критические оценки. Напомним, что в то время официальным было социологического литературоведение, а творчество Джойса плохо умещалось в его рамках. Привычные оппозиции: положительная или отрицательная оценка, народность или антинародность, реакционность или революционность, соотношение форм и содержания не поддавались традиционному учету. Карл Радек, обличая ирландского писателя на Первом съезде советстких писателей, совершенно верно сформулировал основную проблему: «Джеймс Джойс или социалистический реализм? В чем основа Джойса? Основа его в убеждениях, что нет ничего крупного — нет крупных идей, и писатель может дать картину жизни, именно взяв любого человека в любой день. ...Нечего говорить, что методом Джойса дать картину революции можно так же успешно, как неводом ловить дредноуты»¹⁹. Как можно заметить, официальное социологическое литературоведение не признало Джеймса Джойса, ибо его творчество не вписывалось в их выдуманную теорию искусства.

С. Эйзенштейн в то время был, пожалуй, единственным деятелем советской культуры, сумевшим изучить и проанализировать творчество Джойса вполне адекватно. Монтажная логика потока сознания, моделирование «мизансцен» в соответствии с расстановкой слов во «внутреннем монологе», тщательное изучение «фактуры» и «хода» (термины самого С. Эйзенштейна) джойсовского письма — вот те аспекты, которые изучал великий режиссер. С. Эйзенштейн блестяще сформулировал уроки Джойса для литературы и кинематографа: «деанекдотизация и непосредственное выявление темы через сильно действующий материал, показ самой литературной фактуры»²⁰. Однако наследие режиссера было опубликовано гораздо позже, поэтому не было доступно широкой публике.

Длительный перерыв в изучении творчества Джойса — с конца 30-х до конца 50-х годов — объясняется не столько литературными, сколько внутриполитическими причинами²¹. Несмотря на беглоиронические оценки произведений ирландского писателя в обзорах и главах университетских учебников, в это время не было написано ни одного серьезного исследования жизни и творчества Джеймса Джойса. Время, как и сами произведения, расставило многое по своим местам. И сегодня нет нужды перечислять и опровергать те несправедливые обвинения, которые появлялись в 30-х — 50-х годах XX века. Нам хотелось бы остановиться на работах тех ученых, которые заново открыли для русского читателя произведения Джеймса Джойса. Они попытались обрисовать и творчество, и биографию ирландского писателя.

А.А. Аникст, Г.В. Аникин, Д.Г. Жантиева, Н.П. Михальская, Т.Л. Мотылева раньше других заговорили о месте Джеймса Джойса в истории западной литературы, об огромном влиянии его творчества на мировую культуру. А.А. Аникст дал филологически точные характеристики стиля Джойса, отметил «натурализм "Дублинцев"», «новый метод «Портрета художника в юности», получивший развитие в других произведениях автора», «мелочность и дробность описаний, нарушающих действительные пропорции жизненных явлений», «дебри детализации», «сложную символику повествовательной ткани», «звукопись и сюжетные каламбуры при передаче внутреннего монолога»²².

Более развернутый анализ творчества Джеймса Джойса принадлежит Н.П. Михальской в книге «Пути развития английского романа двадцатых-тридцатых годов. Утрата и поиски героя»²³.Описывая «сложную систему аналогий, уподоблений, символов, создающую универсальную, всеобъемлющую картину жизни человечества», она использует идею структурности-универсальности для комплексного описания всех произведений автора. Творчество ирландского писателя рассматривается как взаимопронизанное и сложно соотнесенное. Особое значение имела глава о Джеймсе Джойсе в монографии «Английский роман XX века», созданный Н.П. Михальской в соавторстве с Г.В. Аникиным²⁴. Целостное прочтение произведений ирландского писателя послужило основой для данного исследования. Большое значение имел раздел о Джеймсе Джойсе, включенный в «Практикум по зарубежной литературе XX века», посвященный эпохе модернизма. Здесь впервые на русском языке появляются фрагменты из критических статей самого Джойса²⁵.

Т.Л. Мотылева также увидела в раннем творчестве Джеймса Джойса не антитезу его поздним романам, а «предпосылки пути дальнейшего развития»²⁶.

Иной подход предлагает В.В. Ивашева в книге «Английская литература XX века»²⁷. Джеймс Джойс представлен здесь и «декадентом», и «ярким выразителем модернистских тенденций». Однако, называя ирландского писателя «фрейдистом» В.В. Ивашева не просто дает отрицательную оценку, но и вскрывает саму механику поэтического психоанализа, «метод фиксации мельчайших ассоциаций». По ее мнению, «Джойс с непревзойденной виртуозностью показывает, как движение, происходящее в «верхних» слоях сознания, определяется не объективной действительностью, ...а происходящим в глубинах подсознания».

Д.Г. Жантиева в монографии «Джеймс Джойс» дает первую подробную характеристику всего творчества ирландского писателя в целом. В книге, а перед этим и в академической истории английской литературы, поэтика и эстетика Джеймса Джойса связывается с политической и духовной ситуацией ирландского возрождения рубежа веков²⁸.

Кандидатская работа Е.Ю. Гениевой «Художественная проза Джеймса Джойса»²⁹ и предисловие с комментариями к первой книге Джойса в России на английском языке знаменовали следующий этап русской «джойсианы». Необходимость охвата всего многообразия прозы ирландского писателя сообщила диссертации энциклопедически-обзорный характер. В своей работе Е.Ю. Гениева прослеживает весь путь Джеймса Джойса от «Камерной музыки» до самых последних стихотворений. Большое внимание уделяется прозе ирландского писателя, и прежде всего «Дублинцам» и «Улиссу». Отечественное джойсоведение обязано исследовательнице появлением в русском языке ряда необходимых «клише»: «проза, способная взрослеть», «фактура джойсовской прозы, передающая процесс становления личности», «магнетизм стиля», «говорящая среда рассказов»³⁰.

Е.М. Мелетинский совершенно справедливо вводит позднее творчество Джеймса Джойса в мифологический литературный контекст³¹.Термином «имплицидный мифологизм» характеризуется «мифологический дух», присутствующий в любом поэтическом творении или творчестве, проявляющийся и в «инерции жанровой структуры», и в «литературных типах огромной обобщающей силы» (Гамлет, Дон Кихот, Дон Жуан), и в периодических возрождениях мифа (барокко, романтизм, модернизм). Мифологизм Джеймса Джойса, понятый «как прием и как стоящее за этим приемом мироощущение», оказывается отнюдь не случайным и своевольным в рамках вековой литературной традиции. Е.М. Мелетинский называет роман «Улисс» «полем мифологизирования», однако работу силовых линий этого поля не показывает. Исследователь остается теоретиком даже тогда, когда фиксирует поэтические моменты романа-мифа, например, говорит о «сознательном размывании границ персонажа и сюжета», «о роли этимологии в реконструкции истории»³².

И.А. Влодавская разбирает роман «Портрет художника в юности» Джеймса Джойса в контексте английского романа воспитания³³. Констатируя «особую активность стиля» и тенденцию к глубинному раскрытию характера героя в «обыденных, тривиальных обстоятельствах», а также «драматизм повествования, связанный не с событийным рядом, а с жизнью сознания Стивена», исследовательница предпочитает не интегрировать свои идеи³⁴.Читателю, очевидно, предлагается самому сделать вывод о том, что активность стиля неизбежно ведет к редуцированию внешних, сюжетных обстоятельств и мотивировок, в то время как языковая жизнь сознания и подсознания героя непосредственно соотнесена с «активностью стиля».

Публикация «Английского литературно-критического очерка», содержащая фрагменты из оригинальных произведений английской критики, имела непосредственное отношение к проблеме изучения Джеймса Джойса в России. Три статьи из этого сборника посвящены великому ирландскому писателю. Д.М. Урнов отметил во вступительной статье, что «спор об «Улиссе» является краеугольным камнем современной литературы»³⁵.

Обзор русского джойсоведения был бы неполным без упоминания имени С. Хоружего, переводчика и комментатора «Улисса», человека удивительного таланта и трудолюбия, мастера не только практики, но и теории перевода³⁶. Его перевод-комментарий — это образец чрезвычайно пристального исследования текста. Читатель, по мысли С. Хоружего, вынужденный постоянно «всматриваться и вслушиваться в текст произведения», становится «активным участником в событиях текста». Однако при всей чуткости к структуре джойсовского письма С. Хоружий дает урок статической поэтики Джеймса Джойса, «мага и пленника языка», констатирует, а не вскрывает «изоморфизм поэтики и антропологии, мифологии и религии текста».

Заканчивая обзор русского джойсоведения, важно отметить, что в 1990-х годах появились новые исследования,³⁷ которые показывают, что интерес к произведениям Джеймса Джойса не угасает с течением времени. Особо следует выделить сборник статей «Ирландская литература XX века: взгляд из России», в котором целый раздел посвящен Джеймсу Джойсу³⁸. И в конце книги прилагается библиография, показывающая неослабляющее внимание к творчеству великого ирландского писателя³⁹.

В испаноязычной критике творчество Джеймса Джойса практически не рассматривается. Его имя упоминается только в учебниках по истории всемирной литературы. Авторы связывают творчество Джеймса Джойса с термином «джойсиана», а не с «модернизмом», как это принято в России. Происходит это из-за специфики курса испанской литературы, авторы которого предлагают свою собственную классификацию и свою собственную терминологию. По этим же причинам творчество зарубежных авторов только упоминается, причем в других разделах, нежели в русских учебниках. Мы хотим подчеркнуть, что подобный метод не дает полного представления о жизни и творчестве Джеймса Джойса. И совсем не указано огромное влияние его произведений на всю мировую литературу XX века. Возможно, по этим причинам испанские литературоведы не затрагивают тему влияния творчества Джеймса Джойса на испанскую литературу. Единственными источниками по данному вопросу остаются книги и журналы, изданные при жизни ирландского писателя. Наше внимание привлек еще один факт: при переиздании эти монографии и статьи были сокращены, а иногда даже переписаны заново, возможно, чтобы полностью исключить ряд запретных тем.

Единственная книга, в которой упоминаются вместе имена Джеймса Джойса и Висенте Бласко Ибаньеса, издана сразу после смерти испанского писателя. Она вышла в свет в 1928 году. А в 1929 многие материалы из нее исчезли. Уникальность издания 1928 года объясняется следующими причинами. Ее автор Рамон Мартинес де ла Рива, который был лично знаком с писателем, на протяжении пяти лет собирал в Париже и Аргентине все записи и дневники Висенте Бласко Ибаньеса. Узнав о его смерти, решил их опубликовать, добавив к ним свои комментарии. Это было издание 1928 года. В начале 1929 вышли в свет другие биографии Висенте Бласко Ибаньеса. И Рамон Мартинес де ла Рива решил написать свою версию.

В испаноязычной критике главенствует историко-биографический подход. Родоначальником его заслуженно считается друг и первый биограф Висенте Бласко Ибаньеса Э.В. Замакоис. Еще в 1912 году он выпустил книгу «Мои современники. Висенте Бласко Ибаньес»⁴⁰, основа которой стали его записи и воспоминания. В 20-х годах он дополняет новым материалом и расширяет книгу. В 1924 году Э.В. Замакоис издает ее новый вариант под названием «Бласко Ибаньес»⁴¹. Книги отличаются хорошим знанием творчества испанского писателя. В них содержится много биографического материала. А главным достоинством остается умение Замакоиса отразить свои впечатления от встреч с Висенте Бласко Ибаньесом. И, конечно, данные книги — это неисчерпаемые интервью, которые Замакоис со стенографической точностью записывал за испанским писателем. Эти книги заложили ту основу, которой все придерживаются и по сей день.

Во многих работах, посвященных Висенте Бласко Ибаньесу, больше внимания уделяется биографии, чем его творчеству. Даже периодизация основана на политических взглядах писателя, а не на литературоведческом или текстологическом анализе⁴².

Особый интерес вызывают переводы произведений Висенте Бласко Ибаньеса на русский язык и первые статьи о его творчестве. Как мы уже упоминали, уже в 1900 году появились в России первые книги испанского писателя. Этот факт приводится даже в испанских монографиях о Висенте Бласко Ибаньесе: «Даже в России уже 15 лет [речь идет о 1915 годе] печатали его произведения и появлялись многочисленные разрозненные переводы, а также версия «Избранных произведений» Бласко Ибаньеса в 16 томах»⁴³. Вплоть до конца 20-х годов переводят книги испанского писателя. В это время появляются первые критические статьи⁴⁴. Переводят с испанского языка многие интервью, а также книгу Э.В. Замакоиса «Бласко Ибаньес»⁴⁵. В начале 1910-х годов московские издательства «Современные проблемы» и «Сфинксъ» напечатали «Полное собрание сочинений Висенте Бласко Ибаньеса». И по сей день это самое полное издание в России.

Длительный перерыв в изучении творчества Висенте Бласко Ибаньеса — с конца 30-х до середины 50-х годов — был порожден рядом причин. Смерть писателя в 1928 году повергла в уныние читателей из России. К этому надо добавить, что практически все известные романы Висенте Бласко Ибаньеса были уже переведены на русский язык. Необходимо также учитывать изменение политической ситуации в самой России. По этим причинам о творчестве Висенте Бласко Ибаньеса ни разу не упоминалось до 1950-х годов, когда появились новые переводы и новые исследования его произведений. Но среди них не было книг, посвященных творчеству только Висенте Бласко Ибаньеса. Еще раз подчеркнем, что появлялись статьи и главы в учебниках по истории зарубежной литературе. Среди критических работ нам хотелось выделить статью Ю.М. Хохлова «Бласко Ибаньес — испанский писатель-демократ»⁴⁶. В этой статье уделяется больше внимания политическим взглядам писателя, чем анализу его произведений. Достоинством данной работы является подробное освещение всего жизненного пути Висенте Бласко Ибаньеса.

Более развернутый анализ творчества испанского писателя принадлежит З.И. Плавскину⁴⁷. Он не ограничивается только биографией Висенте Бласко Ибаньеса. Исследователь анализирует произведения разных периодов и прослеживает творческий путь испанского писателя.

В конце XX века имя Висенте Бласко Ибаньеса заняло законное место в истории испанской литературы. О его биографии и творчестве написаны целые главы в учебниках⁴⁸. Особо отметим учебную монографию А.Л. Штейна «История испанской литературы», в котором творчество Висенте Бласко Ибаньеса рассматривается в контексте национальной литературы и прослеживается связь между взглядами писателя и политической обстановкой в Испании на рубеже XIX—XX годов⁴⁹. Обратим внимание, что на Западе данный аспект разработан достаточно полно, но в российском литературоведении он поднимается впервые. Нам хочется отметить, что в 1990-х годах романы Висенте Бласко Ибаньеса переиздаются и снова популярны в России.

Примечания

1. См.: В. Вульф. Современная художественная проза. В кн.: Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западно-европейской литературы XX века. М., «Прогресс», 1986. С. 470—475.

2. В 1959 году в «Вопросах литературы» было опубликовано открытое письмо из архивов Г. Уэллса, обращенное к Джеймсу Джойсу. См.: «Вопросы литературы» № 8, 1959. С. 162—164.

3. Re-viewing Classics of Joyce's Criticism, ed. by Danleavy, Urbana, Chicago, 1991.

4. Интересно, что эта концепция господствовала и в испанской критике. Когда Э. Замакоис попытался спросить у Висенте Бласко Ибаньеса о том, каковы были его намерения при создании романов, то испанский писатель сказал, что у него не было даже замысла. «Когда в моем сознании рождается произведение, я его записываю. А вот о чем оно и зачем я его пишу, по-моему, сам не знаю. Я четко знаю свои цели и намерения, когда пишу критические статьи или предисловия и окончательный текст романа. А вот первоначальных намерений у меня просто нет. И вам не стоит забывать о том, что после того, как роман попадает в издательство и выходит в большой свет, я напрочь забываю о нем». Эту историю о «несостоявшемся интервью» рассказывает в своей книге Ю. Александрович. См.: Ю. Александрович. Бласко Ибаньес. М., 1914. С. 33—35.

5. Joyce J. And Criticial Theory, by A. Raughly, London, 1991.

6. См.: Ellmann R. James Joyce. London, 1966.

7. Twentieth Century Interpretations of Dubliners, ed. by P.K. Garret. Prentie Hall, 1968.

8. James Joyce. Genese des textes. Scribbles 1, 2, 3. Paris, 1988.

9. Joyce J. The Artist and the Labyrinth, critical re-evaluation. L., 1990.

10. Garrat R.F. J. Joyce & Modem Irish poetry. New York, 1989, p. 123.

11. См.: R. Pearce Voices, Stories, (W)holes: The Politics of Narration // New Alliens in Joyce Studies. London, Toronto. 1988, p. 82.

12. Fairhall J.J. Joyce and The Question of History. New York, 1993.

13. Cornwell N. «James Joyce and Russians», London, 1992.

14. В качестве иллюстрации см.: Джеймс Джойс. Дублинцы. Л., 1922. Правда, в этом издании не переведены все 15 рассказов, а во вступительное статье больше места отводится пересказу, чем анализу или биографии писателя.

15. Джеймс Джойс. Улисс. Отрывок из романа [«Пенелопа»]. Пер. В. Житомирского. Новинки Запада. Альманах № 1. — М.—Л.: ЗИФ, 1925, с. 61—94.

16. Джеймс Джойс. Дублинцы. Пер. и предисловие Е.Н. Федотовой. — Л., «Мысль», 1927. 168 с.

17. Джеймс Джойс. Улисс [эпизоды 1—6]. Под ред. первого перевод, коллектива ССП с примеч. — «Интернациональная литература», 1935 год: № 1, с. 61—73; № 2, с. 43—50; № 3, с. 55—66; № 9, с. 43—52; № 10, с. 85—95; № 11, с. 54—62; № 12, с. 45—55.

18. Джеймс Джойс. Улисс [эпизоды 7—10]. Под ред. первого перевод, коллектива ССП с примеч. — «Иностранная литература», 1936 год: № 1, с. 52—69; № 2, с. 52—73; № 3, с. 53—56; № 4, с. 69—91.

19. Радек К. Современная мировая литература и задачи искусства пролетариата. 1934 \\ Иностранная литература № 11, 1989. С. 242.

20. Эйзенштейн С. Избранные произведения в 6-ти томах. Т. 5. М., 1963, с. 526.

21. Интересно отметить, что в изучении творчества Джеймса Джойса и Висенте Бласко Ибаньеса можно выделить общий период: с конца 30-х до 50-х годов длительный перерыв, когда о произведениях этих писателей не было написано ни одной собственно литературоведческой работы на русском языке.

22. Аникст А.А. История английской литературы. М., 1956, с. 453—454.

23. Михальская Н.П. Пути развития английского романа двадцатых-тридцатых годов. Утрата и поиски героя. М., 1966, с. 34—74.

24. Михальская Н.П., Аникин Г.В. Английский роман XX века. М., 1985, с. 304—311.

25. Дудова Л.В., Михальская Н.П. Модернизм. Практикум по зарубежной литературе XX века. М., 1994, с. 9—21.

26. Мотылева Т.Л. В спорах о романе. // «Новый мир» № 11, 1963, с. 210.

27. Ивашева В.В. Джеймс Джойс. В кн.: Английская литература XX века. М., 1967, с. 38—57.

28. Жантиева Д.Г. Джеймс Джойс. М., 1967. См. также: Английская литература от первой половины до второй мировой войны..// История английской литературы. М., АН СССР, т. III, 1958, с. 38—67. См. также: Английская литература XX века 1918—1939. М., 1965.

29. Гениева Е.Ю. Художественная проза Джеймса Джойса. М., 1972.

30. Там же. Сс. 157, 192.

31. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976, сс. 283—295.

32. Там же. С. 319—323.

33. Влодавская А.И. Поэтика английского романа воспитания начала XX века. Киев, 1984, сс. 98—120.

34. Там же. С. 119.

35. Урнов Д.М. Английская критика и литературный процесс. // Английский литературно-критический очерк (на английском языке). М., 1979, сс. 3—24. См. там же: Bennett A. James Joyce's Ulysses; Aldington R. The influence of Mr. James Joyce; Eliot T.S. Ulysses, cc. 207—211.

36. Хоружий С. Джеймс Джойс. Улисс. Комментарии к роману. М., 1993, с. 550. Его же: Бахтин, Джойс, Люцифер. В кн.: Бахтинология. Исследования. Переводы. Публикации. Спб., 1995, с. 15, с. 25.

37. См.: Акимов Э.Б. Поэтика раннего Джойса. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Нижний Новгород, 1996. Антонова Е.Я. Пространство и время в ранней прозе Джеймса Джойса. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Санкт-Петербург, 1999.

38. Ирландская литература XX века: взгляд из России. М., 1997, сс. 86—119.

39. Там же. С. 300—302.

40. Zamacois, Eduardo. Mis contemporáneos. Vicente Blasco Ibañez. Madrid, 1912. Следует отметить, что в последующих переизданиях в 1916 и в 1918 году текст книги практически не менялся.

41. Zamacois, Eduardo. Blasco Ibañez. Madrid, 1924.

42. См.: Balseiro, José A. Vicente Blasco Ibañez, hombre de action y de letras. Puerto Rico, 1935. Blanco Aguinada, Carlos. Blasco Ibañez: una historia de la revolucción y la novela de una revuelta andaluza. Galvez, Manuel. Blasco Ibañez. Gascó Contell, Emilio. Genio y figura de Blasco Ibañez. Aguitador, aventurero y novelista. Madrid, 1857. Iglecias, Conception. Blasco Ibañez: un novelista para el mundo. Madrid, 1985. Leon Roca, José Luis. Blasco Ibañez. Valencia, 1967. Xandró, Mauricio. Blasco Ibañez. Madrid, 1971.

43. Gascó Contell, Emilio. Genio y figura de Blasco Ibañez, Aguitador, aventurera y novelista. Madrid, «Aguado», 1957. P. 136.

44. Мы уже упоминали работы Ю. Александровича и Е.А. Френкеля.

45. См.: Замакоис Э.В. Бласко Ибаньес. (Критико-биографический очерк). М., «Современные проблемы», 1912.

46. См.: Хохлов Ю.М. Бласко Ибаньес — писатель-демократ. В книге: Ленинградский гос. Пед. Институт им. А.И. Герцена. Кафедра зарубежной литературы. Ученые записки. Том 121. Л., 1955. С. 157—196.

47. Плавскин З.И. Висенте Бласко Ибаньес. В книге: Висенте Бласко Ибаньес. Избранные произведения в трех томах. М.—Л., «Художественная литература», 1959. Том I. С. III—XXVIII.

48. См.: Плавскин З.И. Испанская литература XIX—XX веков. М., «Высшая школа», 1982, с. 65—69. Штейн А.Л. Бласко Ибаньес. В учебнике: Штейн А.Л. История испанской литературы. М., «Филология», 1994, с. 425—440.

49. Штейн А.Л. История испанской литературы. М., «Филология», 1994, с. 428—440.