(1882-1941)
James Augustine Aloysius Joyce
 

II. Улисс

...говорят, что Демиург, желая подражать беспредельности, вечности, безграничности и безвременности высшей Восъмерицы, но не сумев воспроизвести ее постоянство и непреходящестъ (ибо и сам он был плодом некоего изъяна), ради этого, вопреки ее вечности, учредил времена, сроки и числовые ряды из многого множества лет, полагая, что посредством этой громады времен он подражает ее безграничности.
Ипполит. Философумены (Опровержение всех ересей), VI.54.11

Джойс хотел, чтобы "Дублинцы" были "нравственной историей" его страны; та же самая этическая и реалистическая задача вновь обнаруживается и в "Улиссе". Но здесь Ирландия остается лишь в качестве начального такта мелодии: "паралич" ирландской жизни, который в юношеских новеллах представал главным объектом изображения, в "Улиссе" остается лишь одним из отправных данных. Вкусы, типы и характеры дублинской жизни, ухваченные с живостью и мастерской проницательностью, в развертывании целой повествовательной и живописной гаммы, от комического до патетического, от драматического до гротескного, слияние разнузданного раблезианского комизма с психологической проницательностью и словесной точностью Флобера — все это представляет собою лишь буквальную сторону более широкой аллегорической и анагогической конструкции.

Джойс прямо думал о своем романе как о сумме всего универсума: "В замысле и в технике я пытался изобразить землю, которая существовала до человека и, предположительно, будет существовать после него"2. "Это эпопея двух народов (израильского и ирландского) и в то же время цикл всего человеческого тела, равно как и „историйка" какого угодно дня... Это также нечто вроде энциклопедии. Мое намерение — переложить миф sub specie temporis nostri3. Всякое событие (а тем самым — каждый час, каждый орган и каждый вид искусства, будучи вплетен и внедрен в структурную схему целого) должно не только обусловливать, но и создавать свою собственную технику"4.

Итак, Джойс помышляет о некоем тотальном произведении, о произведении-космосе, чьим предметом будет не субъективность поэта, уединившегося в башне из слоновой кости, а человеческое общество, и в то же время — реальность истории и культуры. Эта книга — дневник не художника, изгнанного из города, но everyman'a5, изгнанника в городе. Но в то же время это энциклопедия и литературная "Сумма" ("Задача, которую я ставлю перед собой технически, — написать книгу с восемнадцати точек зрения и в стольких же стилях, которые, по видимости, все известны моим друзьям-коммерсантам, но никогда не были ими открыты...")6 — предприятие, которое должно было бы положить конец культуре во всей ее целости посредством ее полного переваривания, критического разрушения, коренного переустройства:

"Каждый эпизод, встречаясь с одной из различных областей художественной культуры (риторика, музыка или диалектика), оставляет за собой tabula rasa7. С тех пор как я написал "Сирен", я не могу больше слушать никакую музыку" 8.

Это весьма ясные программные заявления, крайне амбициозные; благодаря этим фразам "Улисс" предстает как бурлящий котел, в котором совершается нечто невиданное: разрушение объективных связей, освященных тысячелетней традицией. Но заметим: речь идет уже не о разрушении связей, соединяющих отдельно взятое событие с его исконным контекстом, с целью переместить это событие в новый контекст посредством лирически-субъективного вйдения юного художника. Здесь предмет разрушения куда шире: это вселенная культуры, а через нее — и вселенная tout court9. Но операция эта производится не над вещами: она осуществляется в языке, с помощью языка и над языком (над вещами, рассматриваемыми через посредство языка). Это очень ясно отметил Карл Густав Юнг, занимавшийся этой книгой после ее выхода в свет; и он подчеркивал, что в силу "понижения умственного уровня"10, при упразднении "fonction du reel"11, в ней смешивается двойственность субъективного и объективного, и на свет является "ленточный червь, существо то ли физическое, то ли трансцендентальное" 12. С недопониманием, подобающим профессионалу, Юнг отмечал, что с первого взгляда дискурс "Улисса" выглядит как монолог шизофреника13; однако, сумев уловить намерение, скрывающееся за расторжением письма, Юнг отдал себе отчет в том, что шизофрения здесь — не более чем аналогия, и рассматривал ее как род "кубистической" операции, в ходе которой Джойс, как и все современное искусство, "растворяет образ реальности в бесконечно сложной картине, основной тон которой — меланхолия абстрактной предметности"14.

Но в ходе этой операции, как отмечает Юнг, писатель не разрушает собственную личность, как это делает шизофреник: он вновь обретает реальность своей личности и основывает ее на разрушении чего-то другого. И это "нечто другое" — классический образ мира. "Ведь главное для нас — это не какой-нибудь отдельный толчок, хотя бы его действие и с успехом проявилось где-то, а те почти повсеместные сдвиги в жизни современного человека, которые, по-видимому, означают его отрешение от всего старого мира"15. Таким образом, книга разрушает Ирландию и ее Средневековье в той мере, в которой они общезначимы. Это грандиозная операция, за которую действительно нужно поплатиться изгнанием и "disparition elocutoire"16 поэта; но в этой безличности, как напоминает Юнг, есть еще что-то, кроме душевной сухости, — возможно, как напомнил бы Стивен, хитроумие: "Цинизм Улисса прикрывает великое сострадание, претерпевание бытия мира, который и нехорош, и некрасив, в котором, хуже того, еще и никакой надежды, поскольку состоит он из раз и навсегда заведенной повседневности, шутовской пляской увлекающей людей на часы, месяцы и годы"17.

Юнг, взявший произведение Джойса в качестве клинического материала, подлежащего изучению под микроскопом, придает своему очерку не самый благожелательный аспект; возможно, поэтому Джойс никогда не простил Юнгу этой рецензии18. Тем не менее именно потому, что оценки Юнга чужды всяким попыткам литературного исследования или полемики, они входят, возможно, в число самых блистательных высказываний о теоретическом значении "Улисса". Тема разрыва с миром и его разрушения, столь драматически заявленная швейцарским психологом, находит ряд новых подтверждений в самом тексте Джойса и косвенным путем становится одной из столь многочисленных глав о поэтике этой книги.

Примечания:

1 О Валентине и его школе.

2 Письмо к Харриет Шоу Уивер от 8 февраля 1922 г. (Это и следующие письма см. в Letters of J.Joyce ["Письма Дж. Джойса"], изд. Стюарт Гилберт, London, Faber & Faber, 1957).

3 С точки зрения нашего времени (лат.).

4 Письмо Карло Линати от 21 сентября 1920 г.

5 Всякого человека (англ.).

6 Письмо к Харриет Шоу Уивер. от 24 июня 1921 г. В письме к мадемуазель Гийерме от 5 августа 1918 г. Джойс критикует роман своей корреспондентки за то, что он написан в эпистолярной форме: это метод "соблазнительный", но изъян его в том, что он показывает все под одним-единственным углом зрения.

7 Чистую доску (лат.).

8 Письмо к Харриет Шоу Уивер от 20 июля 1919 г.

9 Попросту говоря, одним словом (фр.).

10 "Abaissement du niveau mental" (фр.): термин психологии Жане (см.: Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. B. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. C. 158, прим. 8).

11 "Функции реального" (фр.).

12 Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. В. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 158-159. Эта неожиданная метафора рождается из такого наблюдения Юнга: "...книгу Джойса можно читать и задом наперед, поскольку у нее, собственно говоря, нет ни переда, ни зада, ни верха, ни низа. (...) Вся книга напоминает червяка, у которого, если его разрезать на части, из головы вырастает хвост, а из хвоста — голова. Эта особенность джойсовского стиля... делает его работу сродни холоднокровным, к примеру червям..." (там же. С. 157).

13 Очерк о романе Джойса писался Юнгом долго и трудно, и в окончательном тексте ясно вычленяются различные фазы его создания. Сначала Юнг действительно отмечает: "Не нужно быть психиатром, чтобы увидеть сходство между психикой шизофреника и душевным состоянием автора Улисса;" (Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. В. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 165). Но страницей ниже он решительно заявляет: "Мне самому никогда не пришло бы в голову относиться к автору "Улисса" как к шизофренику" (там же. С. 166).

14 Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. В. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 166.

15 Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. В. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 170.

16 "Речевым исчезновением" (фр.у. выражение С. Малларме (S. MallarmG. Oeuvres Completes ["Полное собрание сочинений"]. Paris, Gallimard, 1945. P. 366); ср. выше, гл. I, прим. 21.

17 Carl Gustav Jung. Ulysses, in: "Europaische Revue", 1932 (итал. пер.: Ulisse. Un monologo, in: La realia dell'anima. Roma, Astrolabio, 1949).

Юнг К.-Г. "Улисс". Монолог. Пер. В. Терина; цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 184.

18 См., однако же, надпись на титульном листе экземпляра "Улисса", с которым работал Юнг: "Д-ру К.-Г. Юнгу с признательностью за его помощь и советы. Джеймс Джойс, Рождество 1934 г., Цюрих" (цит. по: Юнг К.-Г. Собр. соч. М., 1992. Т. 15. С. 193).

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

Яндекс.Метрика
© 2024 «Джеймс Джойс» Главная Обратная связь