Д.А. Быкова. «Отражение кризиса современной культуры в творчестве Джеймса Джойса»

Сегодня мы живем в стремительно меняющемся мире, в котором тесно переплетены множество культур и языков. Следует признать, что за последние десятилетия нормы языка и культуры претерпели значительные изменения. Изменяются не только лексические, орфографические, акцентологические, но и морфологические нормы. Эти изменения в свою очередь были вызваны нарастающим разрывом между транснациональными и принятыми в обществе эталонами культурного поведения. Отношение к изменениям норм языка в обществе может быть разным, от нейтрального до резко негативного. А. Архангельский утверждает, что «в обществе, где доверие друг к другу находится на доисторическом уровне, грамотность — это хоть какое-то основание доверять незнакомому человеку». А теперь государство пытается лишить людей и этого, закрепить официально разделение людей на интеллигенцию и народ, говорящих на одном и том же языке по-разному.

В этих условиях встает вопрос, связанный с сохранением традиционных культурных и языковых ценностей в контексте их непрерывного развития. Это развитие является с одной стороны благом для общества, но с другой — уничтожает язык и вызывает упадок культуры.

Подобные вопросы, однако, встают перед обществом не впервые. Эти проблемы и противоречия были описаны в работах классиков мировой художественной литературы ещё в начале прошлого века. Что такое упадок культуры? Каковы признаки его развития? И что же может пробудить общество?

В этой связи следует особо отметить произведения Джеймса Джойса, ирландского писателя и поэта, в которых он обозначил главную проблему общества как духовно-нравственный «паралич», которая не теряет актуальность и в наши дни.

Писатель увидел признаки духовного нездоровья своих современников в мелочах быта, поведении, интонации, диалогах.

Паралич для Джойса — это символ ненавистных ему пороков современной ирландской жизни: косности, низкопоклонства, коррупции, культурной отсталости, бездуховности. Дублин интересовал его не только как город, жизнь и нравы которого ему были знакомы до мелочей, но и как одна из древнейших столиц мира, то есть как воплощение города, а следовательно и многообразия социальной и духовной жизни человека.

В основу композиции «Дублинцев» положена циклическая модель истории итальянского философа Джамбаттисты Вико. Идея «цикла», «колеса» весьма древняя, ее истоки можно встретить в мифологии разных народов.

Джойс пытается объяснить кризис современной культуры и состояние бездорожья, выбирая для этого следующую циклическую схему. Согласно Вико, в каждом цикле истории имеются три века: божественный, героический и человеческий, эти три века создают три священных обычая — религию, брак и похороны. После расцвета наступает упадок, и человечество впадает в хаос. «Так как народы, подобно скотам, привыкли думать только о личной пользе каждого в отдельности, так как они впали в последнюю степень утонченности или, лучше сказать, спеси (...), когда они живут в наивысшей заботе о телесной преисполненности, как бесчеловечные животные, при полном душевном одиночестве и отсутствии иных желаний, когда даже всего лишь двое не могут сойтись, так как каждый из них преследует свое личное удовольствие или каприз, — тогда народы, в силу всего этого, из-за упорной партийной борьбы и безнадежных гражданских войн начинают превращать города в леса, а леса — в человеческие берлоги».¹

Рассказ «Сёстры» в своем роде являются прологом всего сборника: слово «паралич» несколько раз встречается в рассказе и в конце концов превращается в главенствующий оживший образ, настойчиво напоминающий, что паралич — это не только болезнь, сразившая отца Флинна, но и духовное состояние мира, в который входит ребенок. Мальчик же, главный герой, оказывается на пороге вступления в «мёртвое» общество и это общество пытается навязать ему сделать шаг вперёд, как нечто должное. Одной из главных причин духовного паралича Джойс считает ирландский католицизм. Отец Флинн с загадочно-пустой улыбкой на искаженном болезнью лице, воспринимается как символ ирландской церкви. В данном случае как для автора, так и для главного героя это не просто болезнь, а образ смерти. То есть, символ церкви для мальчика оказывается связан в конечном итоге со смертью. С этим символом тесно связан и другой — чаша для причастия, которая, в свою очередь, обозначает духовную полноту жизни, но её-то Джойс и не видит в ирландской религии.

Рассматривая сборник рассказов Джойса «Дублинцы», как историческое свидетельство той эпохи, можно узнать в состоянии ирландского общества начала 20 века те же проблемы и противоречия, которые на сегодняшний день широко распространились и у нас: тема хаоса, упадка и смерти.

Болезнь духовного мира людей того времени, который описывал Джойс в своем творчестве аналогична проблемам современной нашей с вами культуры. Машины, техника, та власть, которою она с собой приносит, та быстрота движения, которую она порождает, создают химеры и фантазии, направляют жизнь человека к пропасти. Повсюду раскрывается дурная бесконечность пространства, не знающая завершения.

Джойс на столько свободен в выборе сиюминутных образов и картин, что его словам приходится постоянно гнаться за срывающимся потоком мыслей. Мир Джойса — как опрокинутая чаша и вытекающее из нее сознание, отражающее и одновременно творящее мир по своим законам. Его безумный мир разрывает на части все символы и определения, что пытаются прирасти к этому живому и вечно движущемуся пласту свободы. Его образ свободен, и он все еще сопротивляется этому болезненному «параличу» подобно тому, как современный мир пытается отчаянно и безнадежно совершить акт духовного самоубийства. Мир, отрекшийся от духовных идеалов — это образ, навсегда застывший в пространстве чувств, мыслей, слов, взглядов, теперь уже охваченный «параличом».

Наша современная цивилизация, как синоним материальной культуры, как достаточно высокая ступень овладения силами природы, безусловно, несет в себе мощный заряд технического прогресса и способствует достижению изобилия материальных благ. Вместе с тем техника, материальное изобилие сами по себе еще не означают собственно культурного, духовного расцвета.

Еще в 20-х годах Н. Бердяев писал: «Мы живем в эпоху, аналогичную гибели античного мира... Все привычные категории мысли и формы жизни самых «передовых», «прогрессивных» и даже «революционных» людей XIX и XX веков безнадежно устарели и потеряли всякое значение для настоящего и особенно для будущего... Индивидуализм, атомизация общества, безудержная похоть жизни, неограниченный рост народонаселения и неограниченный рост потребностей, упадок веры, ослабление духовности — все это привело к созданию такой системы, которая изменила весь характер человеческой жизни, весь стиль ее, оторвав жизнь человека от ритма природы».²

«Что же может пробудить общество от летаргического сна?». Ответ на этот вопрос остаётся открытым, однако ясно одно: общество, отвергнувшее духовный идеал, присущий человеку как данность, как что-то, что должно быть, никогда не сможет сохранить свою самобытность, культуру и веру, которая оживляет язык, возрождает и делает его чище.

Примечания

1. Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций, 1994. — С. 469.

2. Бердяев Н.А. Новое средневековье // Вестник высшей школы, 1991. № 3—4.