Робинзоны были разные

Много трудностей и невзгод выпало на долю робинзонов острова Мас-а-Тьерра, но все они не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось перенести испанскому моряку Педро Серрано. У Селькирка было почти все самое необходимое для жизни на необитаемом острове: одежда, ружье с порохом и пулями, топор, нож, котелок, табак и даже Библия. Остров с его умеренным климатом давал ему еду и питьевую воду, в его прибрежных водах водились рыба, омары, раки. И что немаловажно — на острове не было крупных хищных животных, ядовитых змей и москитов. Словом, Мас-а-Тьерра был если не идеальным, то, во всяком случае, вполне подходящим местом для робинзонов. Ничего этого не было у Педро Серрано, а остров, на котором ему пришлось прожить целых семь лет, и островом назвать трудно.

Дело было в далеком 1540 году. Подгоняемый свежим попутным ветром испанский корабль «Глория» на всех парусах несся к берегам Перу. Кроме матросов, на борту судна находилось много переселенцев. Наслушавшись рассказов о невероятных богатствах покоренной испанскими конкистадорами империи инков, они надеялись скоро разбогатеть там и вернуться домой состоятельными людьми...

В тот роковой день небо с утра было чистым, и ничто, казалось, не предвещало беды. Но во второй половине дня появились тяжелые свинцовые тучи, налетел ветер. Море заволновалось, забурлило, и вот уже на судно обрушились огромные водяные валы. Не устояв перед напором ветра и воды, повалились за борт мачты, отвалилась корма. Вода ринулась в трюмы, и через минуту-другую корабль вместе с людьми скрылся в разбушевавшейся пучине.

Живым остался один Педро Серрано. Несколько часов его носило по океану, пока не выбросило наконец на сушу. Обессиленный моряк отполз подальше от воды и впал в беспамятство. Когда же очнулся, море было совершенно спокойным, небо чистым, и ничто не напоминало о страшной буре. Встав на ноги, Педро осмотрелся. То, что он увидел, повергло его в ужас: он находился на узкой, длиной около восьми километров, песчаной косе, на которой не росло ни травинки, не было и лужицы воды, не валялось ни одного камешка. Сплошной песок, а вокруг безбрежный океан! На Серрано была лишь его одежда да висел на поясе нож. Правда, кругом валялось много сухих водорослей, но не было из чего добыть огонь. Мучимый голодом, Серрано нашел несколько креветок и каких-то рачков и съел их. Все было невкусным и слишком соленым. Его начинала мучить жажда. Моряк был в отчаянии: пресной воды на острове не было и быть не могло.

Когда начало смеркаться, Педро заметил, что кое-где из воды на песок выползают черепахи. Он успел перевернуть несколько черепах на спину, лишив их возможности двигаться. Затем перерезал одной черепахе горло и, припав губами к ране, принялся высасывать кровянистую жидкость. Она была пресной, но очень невкусной. Впрочем, выбирать не приходилось. Утолив жажду, Серрано нарезал черепашье мясо тонкими ломтиками и разложил их на песке вялиться под солнцем. Мясо было не слишком вкусным, однако съедобным и питательным.

Черепах вокруг острова было в достаточном количестве, и только благодаря им Педро Серрано удалось выжить. Из их панцирей получались неплохие миски, в которые можно было собирать дождевую воду. Чтобы вода не испарялась, Педро вырывал в песке глубокие ямы, опускал в них наполненные водой панцири, сверху прикрывал пустыми и засыпал все это песком.

В безоблачную погоду немилосердно жарило солнце. Чтобы спастись от его обжигающих лучей, Серрано вынужден был большую часть дня проводить в воде.

Все это время моряка не покидала мысль об огне. Ведь будь у него огонь, он мог бы питаться жареным мясом. И потом, дым от костра служил бы сигналом проходящим мимо кораблям. Но, как назло, на всем острове не было ни одного камешка, даже самого маленького. Педро убедился в этом, обследовав свой остров буквально метр за метром. Тогда он начал искать камни на морском дне. Но и там был один лишь песок. И все же ему повезло: в полумиле от берега на большой глубине он заметил несколько камешков. Рискуя жизнью, он достал их со дна. Остальное было делом техники. Вместо трута Серрано приложил к камню скрученный остаток рубахи, ударил по камню тупой стороной лезвия ножа, из-под лезвия вылетели искры, и вскоре над островом взвился столб дыма. Чтобы дождь не потушил костра, моряк соорудил над ним навес из черепашьих панцирей. С этого дня, кроме черепашины вяленой, в меню Серрано появилась еще и черепашина жареная. И даже вареная — он варил ее в панцире маленькой черепахи.

Прошло три года... За это время Серрано видел далеко на горизонте паруса проходивших мимо судов, но ни одно из них не остановилось. И все же Педро не терял надежды.

И вот однажды, как и у Робинзона Крузо, у Серрано появился... Пятница. Но не выдуманный, не книжный, а самый что ни на есть настоящий.

Проснувшись как-то после ненастной штормовой ночи, Серрано, не веря своим глазам, увидел на острове такого же, как и он сам, человека. Только был тот человек, в отличие от почти голого Педро, в штанах и рубашке и без длинных волос. Увидя друг друга, Серрано и незнакомец бросились с криками ужаса в разные стороны. Серрано принял незнакомца за дьявольское наваждение, а тот принял Серрано за невиданного дотоле зверя. Но услышав, как этот «зверь» призывает на помощь Бога, пришелец остановился и закричал:

— Брат мой, остановись! Не беги от меня! Я, как и ты, христианин!

И только после того, как он, упав на колени, принялся громко читать молитву, Серрано остановился. Последовали горячие объятия, расспросы и рассказы о своих злоключениях.

Началась совместная жизнь. Поначалу все было как нельзя лучше. Серрано и его новый друг (история не донесла до нас его имени) вместе охотились на черепах, собирали топливо для костра, готовили пищу. А вечерами, сидя у огня, рассказывали друг другу о прошлой своей жизни, мечтали о возвращении на родину, строили планы на будущее. Но время шло, и задушевные беседы начали иссякать — говорить больше было не о чем. Да и не хотелось. Случалось, что за день они едва обменивались несколькими фразами. Появилась апатия, начались подозрения и упреки по самым ничтожным поводам. Затем последовали оскорбления и ссоры. Дошло до того, что однажды после крупной перепалки в руках сверкнули ножи...

К счастью, до поножовщины не дошло: робинзоны вовремя опомнились. К чему убивать друг друга, если можно расстаться по-хорошему, решили они. Впрочем, «расстаться» — не то слово. Совсем расстаться они не могли, а вот жить порознь...

На следующий день они поделили остров и свое скудное хозяйство на две равные части и зажили врозь — каждый заготавливал пищу, воду и топливо только на своей половине острова, каждый поддерживал свой костер.

Но долго так продолжаться не могло. Через несколько месяцев островитяне помирились. Что явилось причиной примирения — неизвестно. Возможно, кому-то потребовалась срочная помощь. А может, просто у кого-то оказалось больше решимости, и он первым сделал шаг к примирению. Обнявшись, оба плакали как маленькие дети. Больше они не ссорились. Старались не поддаваться настроению, научились управлять своими чувствами.

Прошло еще несколько лет. И вот однажды, а шел уже 1547 год, в который раз на горизонте показались паруса. Серрано и его товарищ стали бросать в костер все, какие у них имелись, запасы сухих водорослей. Вспыхнул огромный костер. Его дым заметили на судне, и оно повернуло к острову. Видя, как с него спускают шлюпку, друзья заплакали от радости. Но их радость длилась недолго: у самого берега лодка вдруг остановилась и стала поспешно разворачиваться с явным намерением плыть обратно. Находившиеся в ней моряки приняли двух косматых существ за нечистую силу и сочли за лучшее не испытывать судьбу. И только когда островитяне громко запели молитву, моряки после некоторого колебания повернули лодку снова к острову.

Корабль был испанским, он возвращался из Перу. Приятель Серрано не вынес нервного напряжения и спустя несколько дней умер на борту судна, так и не увидев больше своей родины.

Через два месяца судно бросило якорь у причалов Севильи. Прослышав о Педро Серрано и его мытарствах, в порту собралась огромная толпа народа. Слух о диковинном моряке достиг столицы. Увидеть его пожелал сам король. Педро повезли в Мадрид как он был — нестриженным и оборванным. В пути его показывали за деньги любопытным. Выслушав рассказ Педро, король Карл V повелел выдать ему 4 тысячи унций золота — целое состояние!

Разбогатев, Серрано решил поселиться в Перу, где-нибудь неподалеку от своего острова, но по дороге туда умер.

Робинзонаду Педро Серрано можно назвать подвигом, а самого Серрано — героем. И в этом не будет ни малейшего преувеличения. Только человек мужественный, волевой и настойчивый (вспомним его многомесячные поиски камешка), человек, преисполненный неистребимой жажды жизни и веры в свое спасение, человек смекалистый и трудолюбивый мог семь лет прожить на голой песчаной косе посреди безбрежного и не всегда спокойного океана.

К сожалению, не все робинзоны обладали такими замечательными качествами, как Педро Серрано. Попадались среди них люди малодушные, не умеющие приспособиться к новым и трудным условиям жизни. Именно такие робинзоны гибли чаще всего. Гибли преждевременно...

Дневник одного из таких неудачников, датированный 1726 годом, находится в Британском музее в Лондоне. Его нашел на острове Вознесения Моусон, капитан английского судна «Комптон». Если быть точнее, то Моусон сперва наткнулся на скелет Вознесенского робинзона, а уже потом рядом со скелетом обнаружил дневник.

Судя по всему, автор дневника, которого звали Джеймс Холборн, был моряком. О том, за какие грехи его наказали, оставив одного на необитаемом острове, он предпочел умолчать. Из этого можно сделать вывод, что вина его была немалой и наказание он понес заслуженное. Впрочем, по тем временам с ним обошлись еще по-божески. Ему оставили палатку, бочонок воды и даже немного вина, два ведра, сковородку, котелок, топор, охотничье ружье с небольшим запасом пороха и пуль, горох, рис, лук, чай, соль и Библию. По-видимому, Джеймс был все-таки большим грешником.

С первых же дней оставшегося в одиночестве моряка охватило отчаяние. Его постоянно преследовал страх, что оставленные ему съестные припасы скоро кончатся, и тогда ему придется умереть с голоду. «Мне мучительно и страшно, — записал он в дневнике, — я потерял всякую надежду, и пусть всемогущий господь защитит меня».

Джеймс оказался никудышным охотником: ему удалось подстрелить всего лишь несколько чаек. Он ощипал их, засолил и высушил на солнце.

Израсходовав без толку боеприпасы, моряк взобрался на высокую скалу и, привязав к ненужному больше ружью свою рубаху, воткнул его на верхушке скалы в расщелину. Это был жест отчаяния: Холборн надеялся, что его рубаху заметят с какого-нибудь проходящего мимо острова судна.

Мясо черепах, единственный продукт питания Педро Серрано, у Холборна вызывало отвращение, он ел его через силу. Несколько раз он пытался ловить рыбу, но всякий раз безуспешно. Пробовал собирать съедобные коренья, но и эту затею вскоре оставил: он плохо разбирался в растениях и боялся отравиться.

А тут еще начал иссякать запас воды. Прихватив с собой еду, Джеймс отправился на поиски источника. После долгих скитаний по острову он набрел на расщелину, по дну которой текла вода. Однако, найдя ручей, он сразу же, похоже, потерял к нему дорогу. А может, не смог больше добраться до него. Дело в том, что от продолжительной ходьбы до застывшей лаве у него быстро износилась обувь, подошвы ног потрескались, и ему трудно стало совершать длительные переходы.

О том, насколько туго соображал Холборн, свидетельствует такая запись в его дневнике: «Я нашел жирную черепаху, у нее было много яиц; я приготовил отличный обед, сварив яйца с рисом. Остатки я закопал — боялся зловония, ведь черепахи на острове настолько большие, что одному трудно съесть столько мяса за короткое время, а сохранить его из-за жары невозможно».

Как тут не вспомнить Педро Серрано, который резал черепашье мясо на ломтики и вялил его на солнце.

При дальнейшем чтении дневника становится все очевиднее, что бедолага вовсе опустил руки и, что еще хуже, начал терять рассудок. Ему стали мерещиться видения, одно страшнее другого. Последние страницы дневника полны сетований Джеймса на обрушившиеся на его голову несчастья, и прежде всего на донимающую жажду, которую ему не удается утолить ни яйцами птиц, ни черепашьей кровью.

Последняя запись в дневнике была такой: «Я стал ходячим скелетом, силы окончательно оставили меня, я больше не могу писать. Я искренне раскаиваюсь в грехах, которые совершил, и молю Господа, чтобы никогда ни одному человеку не выпало на долю тех мук, которые я испытал. Ради спасения других я записал эту историю, чтобы люди не поддавались искушению дьявола. Я возвращаю свою душу тому, кто дал ее мне, надеясь на милосердие в...»

Приходится лишь сожалеть, что так поздно прозрел и образумился Джеймс Холборн. Сделай он это раньше, возможно, и не пришлось бы ему так бесславно умереть на забытом людьми и Богом острове.

А этот исключительный, можно сказать, в истории робинзонад случай произошел не так давно, каких-нибудь два десятка лет назад.

Известно, что все мальчишки в мире, будь то Россия или Испания, Бразилия или Япония, удивительно похожи друг на друга. Все они непоседливы, любопытны, деятельны и стараются во всем походить на взрослых. В этом отношении черные, как головешки, мальчишки с крошечного островка Еуа, который затерялся на необозримых просторах Тихого океана, ничем от остальных своих сверстников не отличаются.

Их было шестеро. Старшему — его звали Тоуга — исполнилось одиннадцать лет, и он был в компании вожаком. Младшему было семь лет.

Поскольку основным промыслом была рыбная ловля, то каждый его житель — имеются в виду мужчины — был, естественно, рыбаком. Понятно, что наши герои также ловили рыбу, готовились стать рыбаками. Правда, они ловили ее на мелководье острогой, в то время как их отцы и старшие братья выходили на пирогах в открытый океан, где промышляли тунца. Тунец — рыба хищная, большая и сильная. Поймать ее не так просто даже взрослому рыбаку. Мальчишкам очень не терпелось выйти на улов тунца в море и в случае удачи услышать похвалу от старших...

И вот однажды, уступив настойчивым просьбам, отец Тоуги дал сыну свою лодку и разрешил выйти в море на рыбную ловлю. Своей радостью Тоуга поспешил поделиться с друзьями. Увидев, с какой завистью смотрят на него ребята, Тоуга тут же пригласил их всех с собой на рыбалку. Радости ребят не было предела.

На следующий день, едва начало светать, шестеро мальчишек стащили на воду лодку, поставили парус и, миновав прибрежные рифы, вышли в море. Погода будто по заказу была тихой, на небе — ни тучки. Ребята все дальше отдалялись от берега, и вскоре Еуа пропал из виду. Только тогда они принялись за лов рыбы. Лов обещал быть удачным — уже в самом начале удалось вытянуть несколько крупных рыбин. И все же это была еще не настоящая рыбалка. Все с нетерпением ждали, когда попадется тунец.

Буря началась внезапно. Ребята были настолько увлечены ловлей рыбы, что не заметили, как на небе появились облака, которые стали стремительно расти и темнеть. Неожиданно сорвался ветер, заволновался океан, припустил дождь. Пока юные рыболовы раздумывали, убирать парус или нет, налетевший порыв ветра сломал мачту.

Свалившуюся на них беду ребята встретили, как и подобает настоящим рыбакам, без слез и криков отчаяния. Они лишь покрепче держались за борта лодки, стараясь в то же время сохранять ее равновесие. Беснующийся океан, словно испытывая мальчишек на мужество, вертел и швырял лодку так, будто это была скорлупа кокосового ореха.

Шторм бушевал несколько дней кряду. И все эти дни мотало и носило по океану утлую неуправляемую лодчонку. Ребята поменьше, которые совсем выбились из сил, лежали на дне лодки. Старшие, Тоуга и Мауги, кормили их сырой рыбой и поили дождевой водой, которую собирали в скорлупу кокосового ореха.

В конце концов лодку прибило к берегу. Как потом выяснилось, это был остров Ата, расположенный в 140 километрах от Еуа. Остров, как нетрудно догадаться, был необитаем.

Тоуга и его команда прожили на Ата ровно 450 дней. Они довольно скоро освоились со своим положением робинзонов и научились добывать пищу: ловили зазевавшихся птиц, отыскивали в песке черепашьи яйца, взбирались на кокосовые пальмы и срывали орехи.

Юных робинзонов подобрало проходившее мимо острова английское судно «Джаст Дэвид». Все мальчишки были здоровы, бодры и полны энергии, чем немало удивили команду «Джаст Дэвида».

— Мы могли бы прожить здесь всю жизнь! — заявил, не задумываясь, самый младший из робинзонов. — Жаль только родителей, которые, наверное, скучают без нас.

Что ни говорите, а мальчишки с острова Еуа не чета Джеймсу Холборну, взрослому дяде, да к тому же еще и моряку.