Поэтика открытого произведения

Порядок стал совместным присутствием различных порядков. Каждый порядок зависит от нашего выбора. "Финнеганов помин" — произведение открытое. Как таковое оно неоднократно в различных местах определяется как "scherzarade" ("шерцарада", т. е. "шутка"¹, "шарада" и сказки "Шахразады"), "vicociclometer"², "collideorscape"³ ("коллидорскоп", т. е. "калейдоскоп и коридор коллизий"), "proteiform graph"⁴, "polyhedron of scripture"⁵ и, еще удачнее, — "meanderthale"⁶ ("меандерталь": "рассказ" [англ. "tale"], идущий "меандром", и также "долина" (нем. "Thai") в виде "лабиринта", и "первобытный лабиринт", с намеком на "неандертальца", "полного тупости и жестокости"), и, наконец, как труд по "double-cressing twofold truths and devising tingling tail-words"⁷ (где опять присутствует намек на двойственность и скрещивание значений).

Но, несомненно, самое полное определение этого произведения — которое в другом месте называется "slipping beauty"⁸ ("спадшей красавицей", где идея lapsus⁹ объединяется со сказкой о спящей красавице¹⁰ и со сновидческой фантазией) — мы находим именно в ряду определений знаменитой нечитаемой буквы. Он нечитаема именно потому, что ее можно прочесть во многих смыслах, точно так же как во многих смыслах можно прочесть книгу и во многих смыслах можно определить универсум, образом которого является книга — и буква. Поэтому о ней говорится, что могут быть налицо неразрешимые сомнения относительно смысла всего целого, и каждой фразы этого целого, и каждого слова в каждой фразе — даже если все целое обладает неоспоримым авторитетом. Здесь: "every person, place and thing in the chaosmos of Alle anyway connected with the gobblydumped turkey was moving and changing every part of time"¹¹; и в этом "steady-monologuy of the interiors"¹² обретается "the Ostrogothic kakography affected for certain phrases of Etruscan stabletalk and, in short, the learning betrayed at almost every line's end"¹³; и в таком "utterly unespected sinistrogyric return to one peculiar sore in the past... with some half-halted suggestion... indicating that the words which follow may be taken in any order desired... unconnected, principal, medial or final"¹⁴, где происходит "lubricitous conjugation of the last with the first"¹⁵, мы можем обнаружить "a word as cunningly hidden in its maze of confused drapery as a fieldmouse in a nest of coloured ribbons"¹⁶. А еще это произведение можно определить как "prepronominal funferal, engraved and retouched and edgewiped and puddenpadded, very like a whale's egg farced with pemmican, as were it sentenced to be nuzzled over a full trillion times for ever and night till his noddle sink or swim by that ideal reader suffering from an ideal insomnia"¹⁷.

Ясно, что приведенные цитаты были отобраны скорее произвольно, но книга создана для того, чтобы выдержать такую операцию и даже требовать ее. Столь же ясно и то, что бесконечное число аллюзий, содержащихся в одном слове или возникающих из соположения двух слов, ускользнет от того, кто читает и кто намерен прочесть эти цитаты. Даже если оставить в стороне тот факт, что многие из них ускользнут и от самого автора (который готовил машину для намеков, способную, как всякая сложная машина, работать за пределами исходных намерений конструктора), вполне очевидно, что читатель вовсе не обязан понимать точное значение каждой фразы и каждого слова, даже в том случае, если после многих вглядываний вырисовывается самый конгениальный смысл. Сила слога заключается в постоянной двусмысленности и в непрерывных отзвуках множества смыслов, которые поддаются действию отбора, но не укрощаются и не уничтожаются никаким отбором.

Например, такое слово как "sansglorians", помещенное в контекст сражения, происходившего в неясной древности (сражения, в котором лягушки, остготы, вестготы и кельтские кланы сходятся в хороводе битвы под воинственные клики и пушечные выстрелы)¹⁸, вызывает в сознании корни sang, sanglot, gloria, glory и glorians¹⁹ и нейтрализует их посредством sans²⁰, так что слово это можно понять как "сражающиеся бесславно", либо "с кровью и славой", или "с рыданиями, кровью и славой", или "без рыданий, без крови и без славы". Что же остается? Остается общий смысл сражения, идея сражения со всеми предполагаемыми ею противоречиями, сражение как боевые крики, как сталкивающиеся друг с другом ценности и страсти²¹. То же происходит и посредством различных оппозиций между Шемом и Шоном в их различных проявлениях: Шем отождествляется с деревом, а дерево — это рост, изменение, постоянная открытость в будущее; наконец, оно воплощает собою идею исторического развития. Напротив, Шон — это камень, тот самый камень, на котором была основана неизменность христианской догмы, и он — устойчивость, "Сумма", а вместе с тем филистерское и буржуазное упрямство, неспособность понимать и развиваться. Но Джойс не устанавливает никакой иерархии ценностей: единственной ценностью остается всегда оппозиция.

Примечания:

1 ФП 51.4: нем. "Scherz", итал. "scherzo". Во второй части не исключено русское "ради": "шутки ради".

2 "Викоциклометр": ФП 614. 27.

3 ФП 143. 28.

4 "Протеоформное письмо": ФП 107. 8.

5 "Многохранник писания": ФП 107. 8.

6 ФП 18. 22; ср. ФП 19. 25 ("meanderthalltale"), 123. 10 ("meandering male"), год. 5 ("meander").

7 "Двоекрессиванию двояких правд и изобречению позванивающего хвостословия": ФП 288. 3.

8 ФП 477. 23.

9 "Падения" (лат.); здесь эта идея выражается англ. to slip — "поскользнуться".

10 "Sleeping beauty" (англ.).

11 "Каждое лицо, место и вещь в хаосмосе Всего, как-либо связанное с кулдыкнувшейся индеей, двигалось и менялось в каждую частицу времени" (ФП 118. 21-23).

12 "Стойко-моноложстве внутренностей" (ФП 119. 32-33).

13 "Остготская какография, зараженная некоторыми фразами из этрусской застойльной беседы, и, короче говоря, знание, предаваемое в конце почти каждой строки" (ФП 120. 22-24).

14 "Совершенно неожиданном синистрогирическом возврате к одной чудной болячке в прошлом... с некоторым полузадержанным намеком... указывающим, что слова, следующие далее, можно взять в любом желаемом порядке... бессвязном, исходном, срединном или конечном" (ФП 120. 27-28, 121. 7, 12-13, 18).

15 "Смазливое сопряжение последнего с первым" (ФП 121. 30-31).

16 "Слово, столь же хитроумно спрятанное в путанице смешанной драпировки, как полевая мышь — в гнезде из цветных лент" (ФП 120. 5-6).

17 ФП. Р. 118-121. Будучи чтением для идеального читателя, страдающего идеальной бессонницей, "Помин" должен постигаться постепенно: одновременное проявление всех его значений не только немыслимо в плане практическом, но и непредставимо в плане теоретическом. Поэтика "Помина" — это поэтика произведения-универсума, в котором измерение "время" существует на тех же правах, что и три пространственных измерения, и определяет новую плотность произведения. Но следует оговориться: речь идет не о "времени чтения", о котором мог говорить По в "Philosophy of Composition" ("Философии композиции") или вообще классическая эстетика, и не о "повествовательном времени" (со всеми его различиями между временем завязки, временем действия, временем реальным и временем психологическим, временем-длительностью зрелища и временем истории). Здесь время служит тому, чтобы через его посредство происходили последовательные перечитывания, определяющие изменение облика произведения; это время, вторгающееся, чтобы изменить произведение, время эволюции, как путешествие произведения от облика А к облику В и далее, причем в действительности конечной точки, завершающей все возможности, не обнаруживается.

"Предвместоименные хохороны, выгробированные, выправленные, лезвиеподтертые и набитые, прямо как китовое яйцо, фаршированное пеммиканом, будто бы приговоренные к тому, чтобы в них совали нос больше целого миллиона раз, вечнеро и ночью, покуда башка его не пропадет или не будет спасена тем идеальным читателем, страдающим идеальной бессонницей" (ФП 120. 9-14).

18 См. ФП 4. 1-8. В этом издании читается "San-glorians" (строка 7), а не "sansglorians", как у Эко.

19 "Кровь" (фр.у, "рыдание" (фр.у, "слава" (лат., англ.).

20 "Без" (фр.).

21 Примеры такого рода можно было бы множить до бесконечности. Война Сэра Тристрама — "peninsolate war", что включает в себя "late war of penis" ("позднюю войну пениса"), "pen isolate war" ("войну изолированного пера") и "peninsulate war" ("полуостровную войну"). Первое относится к Шону, второе — к Шему, а третье напоминает о борьбе Веллингтона с Наполеоном, о полярности эти двух фигур. Восклицание "О phoenix culprit" (p. 23) буквально напичкано аллюзиями: от "преступного феникса" до августиновской "felix culpa". Сплетается сеть отсылок к падению Н.С. Е. в парке Феникс, счастливого, как и падение Адама, поскольку оно дает возможность начаться истории (не искупления, а "Помина"), истории циклической и потому постоянно обновляющейся, словно феникс. Итак, здесь содержатся отсылки ко христологии, к Вико, к Дублину, и даже намек на литургию Святой субботы. Левин (Levin. Op. cit. P. 157) видит здесь совершенное упорядочение четырех Дан-товых "смыслов": буквального, морального, аллегорического и анагогического. Другой типичный пример "упаковки" аллюзий — это определение "Помина" как "Jungfraud Messongebook". Здесь перед нами целый ряд отсылок: Jungfrau, Jung, Freud, fraud, mensonge и message ("дева", "Юнг", "Фрейд", "обман", "сообщение")... Попытаемся дать обобщающее истолкование? "Книга, которая, опираясь на подсказки подсознательного, посредством ряда обманов предлагает нам чистое, девственное сообщение" — однако это "прочтение" ничуть не предпочтительнее какого-либо другого. Читатель свободен перед лицом открытой морфемы: "Многие говорящие по-английски, слыша слово "ambush" ("засада"), невольно думают о чем-то, что прячется в "кустах" ("bushes"). Равным образом в слове "hierarchy" ("иерархия") стремятся услышать элемент „выше" ("higher")" (Dwight L. Bolincer. Rime, Assonance and Morpheme Analysis ["Анализ рифмы, созвучия и морфемы"], in: "Word", August 1950). Та же ситуация налицо и для человека, читающего на любом другом языке, но структура английского языка особенно ей способствует. Хорошее введение в puns ("каламбуры") Джойса см.: Michel Butor. Piccola crociera preliminare a un'esplorazione dell'archipelagoJoyce [Мишель Бютор. "Небольшой рейс, предваряющий исследование архипелага Джойс"] и Schizzo di una preparazione per Finnegan ["Эскиз подготовки к Финнегану"], in: Repertorio, Milano, II Saggiatore, 1961.

"Felix culpa" ("счастливая вина", лат.): слова из приписывавшегося Августину трактата "О любви к Богу" (De diligendo Deo: PL 40. 853): "О счастливая вина моя! И Его Самого любовь влечет к тому, чтобы ее смыть, и в то же время сама любовь Его открывается мне, желающему и жаждущему ее всем сердцем своим!" Ср. также ФП 311. 26: "finixed coulpure". — А. К.