Разрозненные цитаты и аллюзии на Шекспира в "Сцилле и Харибде" и проблема их комментария

В двух следующих разделах комментария собраны разрозненные цитаты и аллюзии на тексты Шекспира, которыми усеян текст "Сциллы". В первую группу вошли те отсылки к Шекспиру, что встречаются в словах Стивена, во вторую — те, что присутствуют в потоке его сознания. Аллюзии первой группы демонстрируют, как Джойс придает лекции Стивена убедительность, наполняя речь героя фразами из шекспировских произведений. Доказательствами теории Стивена о Шекспире эти отсылки не являются, но их обилие создает впечатление, словно теория Стивена подтверждается шекспировскими текстами.

Шекспировские отсылки в словах Стивена:

(183) IS KATHARINE THE SHREW ILLFAVOURED? HORTENSIO CALLS HER YOUNG AND BEAUTIFUL. [183.10 Разве и вправду строптивая Катарина неказиста? Гортензио называет ее юною и прекрасной.]

Эпитеты "неказиста" и "юная и прекрасная" являются аллюзиями на слова Гортензио о Катарине в "Укрощении строптивой". Первый эпитет (в оригинале "illfavoured") у Шекспира характеризует не внешность Катарины: как справедливо замечает Стивен, Гортензио называет Катарину "юной и прекрасной" (у Шекспира "young and beauteous" (Taming of the Shrew, I, 2). Слово "illfavoured" у Шекспира употреблено во втором из двух значений этого слова — не в смысле "уродливый", а в смысле "неприятный, противный"; ср. в оригинале: "Petruchio, shall I then come roundly to thee,/ And wish thee to a shrewd ill-favour'd wife?". В переводе П. Мелковой: "А что, Петруччо, если я тебе/ Посватаю без долгих разговоров/ Строптивую и злющую невесту?". Стивен

употребляет слово "illfavoured" по отношению к облику Энн Хэтуэй, ставшей, согласно его теории, прототипом образа Катарины.

(183)...The writer of Antony and Cleopatra, a passionate pilgrim... [183.12...Автор "Антония и Клеопатры", страстный пилигрим...]

"Страстный пилигрим" (The Passionate Pilgrim) — название сборника стихотворений различных авторов, изданного Уильямом Джаггардом (Jaggard), издателем Первого фолио Шекспира, в 1599 г. На титульном листе сборника стояло имя Шекспира, хотя перу драматурга принадлежало в нем лишь несколько стихотворений.

(183) BY COCK, SHE WAS TO BLAME. [183.18 Божусь, вина на ней.]

Стивен парафразирует строку из песни Офелии: "By Gis and by Saint Charity,/ Alack, and fie for shame!/ Young men will do't, if they come to't;/ By cock, they are to blame" (Hamlet, IV, 5). Этот куплет опущен в переводе Б. Пастернака, но перевод парафраза С.С. Хоружим отсылает нас к переводу Б. Пастернака слов Офелии, предшествующих песне: "Вот, не побожась, сейчас кончу" ("Indeed, la, without an oath, I'll make an end on't").

(183) SHE PUT THE COMETHER ON HIM, SWEET AND TWENTYSIX. [183.19 Она опутала его на славу, эта резвушка двадцати шести лет.]

Д. Джонсон отмечает слова "sweet and twenty six" как парафраз слов из песни шута Фесте из "Двенадцатой ночи". Поскольку в русских переводах пьесы эта песня не повторяет оригинала буквально, приведем соответствующие строки песни в оригинале: "Then come kiss me sweet and twenty;/ Youth's a stuff will not endure" (Twelth Night, II, 3). Энн Хэтуэй действительно было двадцать шесть лет, когда в 1582 г. она вышла замуж за восемнадцатилетнего Шекспира.

(183) PROLOGUE TO THE SWELLING ACT. [183.21 Пролог счастливый к возвышеныо]

В словах Стивена — цитата из реплики Макбета о пророчестве ведьм: "Two truths are told,/ As happy prologues to the swelling act/ Of the imperial theme" {Macbeth, I, 3). В пер. M. Лозинского: "Сказаны две правды,/ Как бы пролог к торжественному действу/ Владычества". Цитата из "Макбета" мало совместима с контекстом "Улисса" — описанием любовных утех Шекспира. Она является примером того, как писатели-модернисты используют цитаты для своего рода лингвистической игры, игнорируя первоначальный контекст слов в источнике. Иногда подобное несоответствие между стилем цитаты и стилем текста, в котором она используется, служит для заострения образа изображаемой модернистами действительности. Аналогию использованию цитат у Джойса мы находим в поэме Т.С. Элиота "Бесплодная земля" (1922). У Элиота рассказчик цитирует строку из "Бури", описывая преследующий его звук граммофонной пластинки:

When lovely woman stoops to folly and
Paces about her room again, alone,
She smoothes her hair with automatic hand,
And puts a record on the gramophone.
'This music crept by me upon the waters'
And along the Strand, up Queen Victoria Street.
О City city, I can sometimes hear
Beside a public bar in Lower Thames Street,
The pleasant whining of a mandoline
And a clatter and a chatter from within
Where fishmen lounge at noon: where the walls
Of Magnus Martyr hold
Inexplicable splendour of Ionian white and gold.

(189) FROM LUCRECE'S BLUECIRCLED IVORY GLOBES TO IMOGEN'S BREAST, BARE, WITH ITS MOLE CINQUESPOTTED. [189.12 От полушарий Лукреции цвета слоновой кости с синими жилками к обнаженной груди Имогены, где родинка как пять пурпурных точек.]

Вначале Стивен цитирует описание Лукреции из поэмы Шекспира "Похищение Лукреции" (The Rape ofLucrece, 1594). В оригинале поэмы: "Her breasts like ivory globes circled with blue". С.С. Хоружий, очевидно, опирается на перевод поэмы Б. Томашевского: "Два полушария слоновой кости" и "Под нежной кожей жилок синевой". Далее Стивен цитирует слова Якимо, подглядевшего за спящей Имогеной, из шекспировского "Цимбелина" (первая постановка 1610 г.): "On her left breast/ A mole cinque-spotted, like the crimson drops/ I' th' bottom of a cowslip" (Cymbeline, II, 2). Пер. П. Мелковой: "Под левой грудью, родинка у ней:/ Пять пятнышек — как пять пурпурных точек/ На венчике у буквиц".

(193) KNOCKING AT THE GATE. [194.1 Стук у врат]

Д. Джонсон видит в этих словах Стивена аллюзию на сцену в "Макбете", следующую за убийством Дункана (II, 3)". Об этой сцене написал известную статью Т. Де Квинси (Thomas De Quincey, The Knocking at the Gate in "Macbeth", 1823). Слова Стивена можно считать аллюзией на эту сцену "Макбета", однако следует заметить, что ремаркой к данной сцене у Шекспира являются слова "Knocking within" ("Стук за сценой"; пер. Б. Пастернака). Полностью слова Стивена совпадают со словами безумной леди Макбет в конце пьесы: "То bed, to bed! there's knocking at the gate" (V, 1) ("В постель, в постель. Слышишь, стучат в ворота"; пер. Б. Пастернака). Другую реплику леди Макбет из этой же сцены Стивен вспоминает в "Телемаке".

(197) THE CHRISTIAN LAWS... BOUND THEIR AFFECTIONS TOO WITH HOOPS OF STEEL. [198.14 Те же христианские законы оковали стальными обручами круг их привязанностей.]

Полоний советует Лаэрту: "Проверенных и лучших из друзей приковывай стальными обручами" ("Гамлет", I, 3; пер. Б. Пастернака) ("Those friends thou hast, and their adoptions tried,/ Grapple them unto thy soul with hoops of steel"). Очередной пример игрового (идущего в разрез со смыслом источника) использования Джойсом шекспировской цитаты.

(197) NO SIR SMILE NEIGHBOUR SHALL COVET HIS OX OR HIS WIFE... [198.20 И пусть никакой окрестный сэр Смайл не пожелает вола его, или жены его...]

Король Сицилии Леонт в "Зимней сказке" Шекспира (ок. 1611 г.) размышляет о том, как часто случается, что человека обманывает жена с его "соседом ближайшим" (пер. Т. Щепкиной-Куперник) ("his next neighbour, by/ Sir Smile, his neighbour" (The Winter's Tale, I, 2). Ирония Джойса заключается в том, что данная шекспировская цитата перекликается с мотивом измены Молли Блум.

(198)...THE MOBLED QUEEN... [198.32... поруганная царица...]

В "Гамлете" актер начинает монолог о Гекубе с фразы: "But who, О, who had seen the mobled queen..." ("Ужасен вид поруганной царицы..."; "Гамлет", II, 2; пер. Б. Пастернака).

(198) FROM HOUR ТО HOUR IT ROTS AND ROTS. [199.31 Труп Джона Шекспира с часу и на час гниет.]

В "Как вам это понравится" Шекспира Жак вспоминает слова Оселка о том, что "с часу и на час мы созреваем,/ А после с часу и на час — гнием" (пер. Т. Щепкиной-Куперник) ("From hour to hour we ripe and ripe,/ And then, from hour to hour, we rot and rot", As You Like It, II, 7).

(199) ...An apostolic succession, FROM ONLY BEGETTER TO ONLY BEGOTTEN. [199.36....Апостольское преемство от единорождаюгцего к единородному.]

В оригинале "Улисса" — непереводимая игра слов. Выражение "the only begetter" является цитатой из посвящения к изданию сонетов Шекспира 1609 г.: "То the onlie begetter of these insuing sonnets...". "Классического" русского перевода посвящения не существует; кроме того, на русский язык выражение "the onlie begetter" можно перевести лишь описательно. Ср. перевод А.А. Аникста: "Тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты...".

(203) Of all his kings Richard is the only king unshielded by Shakespeare's reverence, THE ANGEL OF THE WORLD. [203.37 Ричард — единственный из всех королей, кого Шекспир не ограждает почтенья долгом, суетным как мир.]

Один из персонажей "Цимбелина" говорит о разнице между простыми смертными и знатью: "Хотя/ В могиле нищий и вельможа равны,/ Но долг почтенья, суетный, как мир,/ Предать земле по-разному велит их" (пер. П. Мелковой). В оригинале: "Though mean and/ mighty, rotting/ Together, have one dust, yet reverence,/ That angel of the world, doth make distinction/ Of place 'tween high and low" (Cymbeline, IV, 2).

(204) MAN DELIGHTS HIM NOT NOR WOMAN NEITHER. [205.1 Мужчины не занимают его, и женщины тоже]

Стивен парафразирует слова Гамлета из его беседы с Розенкранцем и Гильденстерном: "Мужчины не занимают меня и женщины тоже, как ни оспаривают это ваши улыбки" (пер. Б. Пастернака). В оригинале: "Man delights not me: no, nor woman neither, though by your smiling you seem to say so" (Hamlet, II, 2). Указывая на реплику Гамлета как на выражение личного мнения Шекспира, Стивен противоречит своей теории о Призраке как шекспировском alter ego. Здесь, как и в том случае, когда Стивен в начале своей лекции отождествляет отца Шекспира с Призраком, Джойс указывает читателю на бесплодность попыток Стивена придумать нечто новое о биографии Шекспира: к концу главы Стивен возвращается к романтическому отождествлению Шекспира и Гамлета.

Поток сознания Стивена в "Сцилле", как и его речь, полон шекспировских аллюзий. Насыщая шекспировскими словами мысли Стивена, Джойс показывает, что Шекспир является частью сознания героя.

Шекспировские аллюзии во внутренних репликах Стивена:

(181) ART THOU THERE, TRUEPENNY? [181.18 Ага, старик, и ты?]

Гамлет, в ответ на возглас Призрака: "Ага, старик, и ты того же мненья?" ("Гамлет", I, 5; пер. Б. Пастернака). В оригинале: "На, ha, boy! say'st thou so? Art thou there, truepenny?". Стивен вспоминает слова Призрака в связи с репликой Рассела, перебившего его лекцию.

(184) LOTUS LADIES TEND THEM Г THE EYES... [184.7 Девы Лотоса ловят их взгляды с обожаньем...]

Приверженец Антония рассказывает о процессии Клеопатры: "Как нимфы на реке,/ Служанки не спускали глаз с царицы" ("Антоний и Клеопатра", II, 2; пер. Б. Пастернака). В оригинале: "Her gentlewomen, like the Nereids,/ So many mermaids, tended her i' the eyes". Восточные "мотивы" религиозных трудов Теософского общества напоминают Стивену о Египте, основном месте действия "Антония и Клеопатры". Пример того, как Джойс с помощью шекспировских цитат передает в тексте романа ассоциативные свойства человеческого мышления.

(185) CORDELIA.... LIR'S LONELIEST DAUGHTER. [185.1 Корделия Самая одинокая из дочерей Лира.]

В оригинале "Улисса" видно, что выражение "самая одинокая из дочерей Лира" относится к героине Шекспира лишь каламбурно. В данном случае Стивен цитирует стихотворение ирландского поэта Т. Мура "Песнь Фианнулы" (Thomas Moore, "The Song of Fionnuala") из его сборника "Ирландские мелодии" (Irish Melodies, 1808-34). "Одинокой дочерью Лира" Мур называет Фианнулу, дочь ирландского божества Мананаана Мак-Лира. Стивен вспоминает о Корделии во время обсуждения современной ирландской литературы. В этом разговоре он не принимает участия: Джойс передает герою собственное скептическое отношение к идеям Ирландского литературного возрождения.

(185) NOOKSHOTTEN. [185.2 Глухомань.]

Слову "глухомань" в оригинале "Улисса" соответствует елизаветинское слово "nookshotten", что значит "извилистый". У Шекспира это слово употреблено один раз, в "Генрихе V". Герцог Бурбонский грозится продать свое герцогство и купить "ферму грязную на острове зубчатом Альбиона" ("Генрих V", пер. Е. Бируковой). В оригинале: "I will sell my dukedom,/ To buy a slobbery and a dirty farm/ In that nook-shotten isle of Albion" {Henry V, III, 5). Поскольку герцог Бурбонский отзывается об Англии пренебрежительно, как о "глухомани", куда ему придется уехать в случае поражения французов, то перевод цитаты С.С. Хоружим вполне адекватен, тем более что данной аллюзией Джойс передает сарказм Стивена по поводу квазипатриотических разговоров об ирландском национальном эпосе.

(185) GOD ILD YOU. [185.8 Дай тебе Бог.]

Стивен в данном случае вспоминает общеупотребительное в елизаветинскую эпоху выражение "God 'ild you", буквально — "Да наградит вас Бог". У Шекспира фразу "God 'ild you" произносит Офелия ("Гамлет", IV, 5), а также Оселок в "Как вам это понравится" (III, 3; V, 4). В "Гамлете" Б. Пастернак переводит ее как "Награди вас Бог".

(190) WIT. YOU WOULD GIVE YOUR FIVE WITS FOR YOUTH'S PROUD LIVERY HE PRANKS IN. [191.12 Остроумие. Ты отдал бы все ПЯТЬ ВИДОВ УМА, не исключая его, за горделивый юности наряд, в котором он, красуясь, выступает.]

В елизаветинской Англии слово "wit" обозначало не только остроумие, но и т.н. "пять видов ума": разум (common wit), воображение (imagination), фантазию (fantasy), расчет (estimation) и память (memory). У Шекспира про пять умов вспоминает в разговоре с Ромео Меркуцио: "Nay, if thy wits run the wild-goose chase, I have done; for thou hast more of the wild-goose in one of thy wits than, I am sure, I have in my whole five" (Romeo and Juliet, II, 4). "Thy youth's proud livery" — выражение из шекспировского Сонета 2:

(192) I MET A FOOL Г THE FOREST. [192.22 Сейчас в лесу шута я встретил.]

Реплика Жака после встречи с Оселком: "Шут! Шут! Сейчас в лесу шута я встретил!" ("Как вам это понравится", И, 7; пер. Т. Щепкиной-Куперник). В оригинале: "А fool, a fool! — I met a fool i' the forest...".

(193) AN AZURED HAREBELL LIKE HER VEINS. LIDS OF JUNO'S EYES, VIOLETS. [194.17 Колокольчик, что голубей ее жилок. Фиалка, нежнее ресниц Юноны.]

Стивен цитирует описания цветов в "Цимбелине" и "Зимней сказке" Шекспира: "Thou shalt not lack/ The flower that's like thy face, pale primrose, nor/ The azur'd harebell, like thy veins" (Cymbeline, IV.ii. 220-2); "I would I had some flow'rs o' th' spring.../... violets, dim,/ But sweeter than the lids of Juno's eyes" (The Winter's Tale, IV.iv.113, 120-1). Подобное сближение похожих друг на друга цитат из разных пьес Шекспира мы наблюдали и в словах Стивена: ср. его цитаты из "Цимбелина" и "Лукреции" (189.12).

(198) Enter Magee Мог Matthew, A RUGGED ROUGH RUGHEADED KERN, IN STROSSERS WITH A BUTTONED CODPIECE... [199.18 Входит Маги Mop Мэтью, в грубом сукне косматый керн, на нем штаны с гульфиком на пуговицах...]

Керн — ирландский наемный пехотинец в средневековой английской армии. Стивен цитирует слова об ирландцах Ричарда II из одноименной шекспировской хроники: "Должны мы раздавить косматых кернов" ("Ричард II", II, 1; пер. М. Донского). В оригинале: "We must supplant those rough rug-headed kerns". Старинное английское название брюк, "strossers", нередко встречается в елизаветинской литературе. Учитывая появление этого слова в контексте мыслей Стивена об отце Эглинтона, старом ирландце, его можно считать аллюзией на "Генриха V" Шекспира. Дофин Людовик говорит коннетаблю Франции про его верховую езду: "Вы скакали как ирландский керн, без французских шаровар, в одних собственных штанах в обтяжку ("Генрих V", III, 7; пер. Е. Бируковой). В оригинале: "You rode, like а kern of Ireland, your French hose off, and in your straight strossers". Джойс вводит в воображение Стивена фантастическую картину: отец Эглинтона появляется в средневековом костюме. Джойс передает таким образом склонность мышления Стивена к фантасмагориям, предвосхищая образный ряд "Цирцеи".

(202) WAIT ТО BE WOOED AND WON. [202.20 Ждешь, пока тебя улестят и обольстят.]

В мыслях Стивена — аллюзия на Часть I "Генриха VI" Шекспира. Граф Саффолк говорит о сражавшейся на стороне французов Маргарите: "She's beautiful, and therefore to be woo'd; She is a woman, therefore to be won" {Henry VI, Part I, V, 3). Буквально: "Она прекрасна, поэтому ее придется улещать; она женщина, поэтому ее следует обольстить".

(203) MY WHETSTONE. 203.26 Мой оселок.

Стивен вспоминает имя шута из "Как вам это понравится". У Шекспира шута зовут "Touchstone"; в елизаветинском английском "to touch" означало "проверять, измерять". Когда у Шекспира шут впервые появляется на сцене, Селия говорит подруге, что сама Природа "заметив, что наше природное остроумие слишком тупо для того, чтобы рассуждать о таких двух богинях [Природе и Фортуне — Д.П.], послала нам этого дурака в качестве оселка [в оригинале — "whetstone"]; потому что тупость дураков всегда служит точильным камнем для остроумия" ("Как вам это понравится"; пер. Т.

Щепкиной-Куперник). В оригинале: "Peradventure this is not fortune's work neither, but nature's, who perceiveth our natural wits too dull to reason of such goddesses, and hath sent this natural for our whetstone: for always the dullness of the fool is the whetstone of the wits" (As You Like It, I, 2). Шекспировский каламбур позволяет перевести имя шута как "Оселок". Контекст пьесы соотносится с ситуацией "Улисса": Стивен вспоминает о том, как он "оттачивал" свою теорию о Шекспире на своем брате и друзьях.

(203) MY KINGDOM FOR A DRINK. [203.37 Полцарства за глоток.]

Как указывает С.С. Хоружий, Стивен вспоминает известный возглас шекспировского Ричарда III, терпящего поражение на поле боя: "Коня, коня! Венец мой за коня!" ("Ричард III", V, 5; пер. А. Радловой). В оригинале: "А horse! a horse! my kingdom for a horse!".

(207)...MINION OF PLEASURE... [208.6...Миньончик...]

Слово "minion" в елизаветинском английском означало "любимец, фаворит". Выражение "minion of pleasure" встречается в шекспировском Сонете 126, где адресат сонета назван "любимцем Природы". С юношей из сонетов Шекспира Стивен сравнивает "легкого и деликатного" (178) мистера Супера.

(209) Kind air defined the coigns of houses...
No birds...
Cease to strive.
Peace of the druid priests of Cymbeline...
Laud we the gods
And let our crooked smokes climb to their nostrils
From our bless'd altars.

[210.11 Приветливый воздух подчеркивал выступы стен
Ни одной птицы...
Прекрати сражаться.
Мир цимбелиновых друидов...
Хвала богам! Пусть дым от алтарей
Несется к небу!]

В конце "Сциллы" Стивен вспоминает финальную речь шекспировского Цимбелина: "Хвала богам! Пусть дым от алтарей/ Несется к небу!" ("Цимбелин", V, 5; пер. П. Мелковой). Эту же речь он вспоминал, слушая профессора Макхью в "Эоле"; тогда же у него возникла идея прочесть лекцию о Шекспире: "Пусть дым от алтарей. Близятся благородные слова. Посмотрим. А если самому попробовать силы?" (136).

Выражение "приветливый воздух" ("kind air") также можно считать аллюзией на "мистериальный" мир шекспировской пьесы: в финале "Цимбелина" обсуждаются слова оракула о "нежном воздухе" ("tender air"). Аллюзией на "Цимбелина" может быть и мысль Стивена "Прекрати сражаться". Глагол "to strive" означает не только "сражаться", но "делать усилие". В последнем значении его употребляет Цимбелин в финальной сцене пьесы, когда просит теряющего сознание Иахимо рассказать ему о дочери: "Strive, man, and speak" (Cymbeline, V, 5).

Аллюзия на слова оракула о "нежном воздухе" в "Цимбелине" переплетается в "Улиссе" с аллюзией на беседу гостей Макбета, подъезжающих к его замку. Дункан, не подозревая о том, что в замке его ждет смерть, замечает: "В хорошем месте замок. Воздух чист,/ И дышится легко" ("Макбет", I, 6; здесь и далее пер. Б. Пастернака). В оригинале: "This castle hath a pleasant seat; the air/ Nimbly and sweetly [здесь и далее мое подчеркивание -Д.П.] recommends itself/ Unto our gentle senses". Мысль Стивена о "выступах" домов (в тексте "Улисса" стоит редкое слово "coign") является повторением аллюзии на следующую за словами Дункана реплику Банко, впервые вспомненную Стивеном в "Протее" (см. комментарий к с. 49 оригинала "Улисса" в разделе 2.5). Банко видит в гнезде стрижа добрую примету: "This guest of summer,/ The temple-haunting martlet, does approve,/ By his lov'd mansionry, that the heaven's breath/ Smells wooingly here: no jutty, frieze, butress,/ Nor coign of vantage, but this bird hath made/ His pendant bed and procreant cradle:/ Where they most breed and haunt, I have observ'd/ The air is delicate". Мысли Стивена перекликаются со словами Банко дважды. Дункан и Банко ошиблись в своих приметах: край Макбета далеко не здоров, в нем готовится преступление. Заставляя Стивена описывать дублинский воздух словами из "Макбета", Джойс мог намекать на то, что атмосфера Дублина не менее опасна, чем атмосфера, описанная в шекспировской трагедии.

Из приведенных шекспировских аллюзий в речи и мыслях Стивена видно, что появление шекспировского слова в тексте "Улисса" лишь в отдельных случаях устанавливает сколько-нибудь значимый диалог между контекстом романа и контекстом шекспировского произведения. По наблюдению Э. Штейнберга, Джойс вводит шекспировские аллюзии не для того, чтобы привлечь в идейное поле "Улисса" смысл какой-либо конкретной шекспировской сцены. В случае со Стивеном шекспировские слова нужны Джойсу для того, чтобы точнее и образнее передать мысли своего героя. "Стивен, — замечает Штейнберг, — знает тексты Шекспира настолько хорошо, что цитаты из них сами собой всплывают у него в сознании; он использует их для выражения своих мыслей так же естественно, как представители различных профессий используют жаргонные слова, связанные с их сферой деятельности".

Мысли Стивена в конце "Сциллы" отсылают нас не только к шекспировским пьесам, но и к последней части V, заключительной главы "Портрета художника в юности", являясь примером т.н. самоцитации Джойса. В "Портрете" Стивен также стоит на ступенях дублинской Национальной библиотеки и наблюдает за птицами:

What birds were they? He stood on the steps of the library to look at them, leaning wearily on his ashplant....

Why was he gazing upwards from the steps of the porch, hearing their shrill twofold cry, watching their flight? For an augury of good or evil? A phrase of Cornelius Agrippa flew through his mind and then there flew hither and thither shapeless thoughts from Swedenborg on the correspondence of birds to things of the intellect...

And for ages men had gazed upward as he was gazing at birds in flight. The colonnade above him made him think vaguely of an ancient temple and the ashplant on which he leaned wearily of the curved stick of an augur.

Финалом "Сциллы" Джойс указывает на невозможность эволюции Стивена как героя. В "Портрете" Стивен полон стремления кардинально изменить свою жизнь, "готов навсегда покинуть дом молитвы и благоразумия, в котором родился, и уклад жизни, из которого вышел"". Что видит читатель в финале "Сциллы"? В жизни и характере Стивена ничего не изменилось: герой словно не тронулся с места, ни физически, ни духовно. Все также он глядит на небо, полный смутных ощущений, все также задумчиво перебирает в памяти цитаты, вместо того, чтобы действовать. Впрочем, один момент в настроении Стивена в "Улиссе" изменился, по сравнению с "Портретом". Если в "Портрете" Стивен вспыльчиво реагирует на каждую попытку осмеять или усмирить его бунт против церкви и общественной морали, то в "Сцилле" последней его мыслью становится: "Прекрати сражаться". Подлинным героем "Улисса" (и в смысле системы персонажей, и в смысле идейного содержания романа) является уже не Стивен, признавший свое поражение, а Блум, прощающий своих врагов и — побеждающий (символ победы Блума можно увидеть в том, что последние мысль его жены, слово "Да" — о нем). После всех его переживаний по поводу измены Молли в Блуме нет ненависти; в "Сиренах" он приходит к выводу: "Любовь. Ненависть. Одни слова" (275). В "Циклопах" Джойс проводит явную аналогию между Блумом, на которого нападают его же единоверцы (Блум — крещеный христианин, 586), и Христом (см. 320-21). Эта аналогия проговорена в реплике самого Блума: "Христос был еврей, как я" (329). Если в "Портрете" Джойс делает протагонистом Стивена, выбирающего роль Сатаны (в "Портрете" слова "Не буду служить", повторенные Стивеном, ректор приписывает в своей проповеди Люциферу"), то в "Улиссе" центральным героем он делает подобного Христу Блума. Как и везде у Джойса, в параллели Блум-Христос немало иронии, но "Улисс" наглядным образом обнаруживает эволюцию этических и эстетических взглядов писателя.