2.2.4. Идеализированное СОПРИКОСНОВЕНИЕ (третий уровень)

На третьем уровне обобщения сквозные текстовые константы осваиваются в интерпретативной перспективе СОПРИКОСНОВЕНИЯ, в которой отрицаются ПОДОБИЕ ЖИЗНИ и ПОДОБИЕ ЕДИНЕНИЯ утверждением идеализированного смысла ДЕЙСТВИЕ и ЕДИНЕНИЕ (см. схему 3 в приложении 4). Концептуальная целостность ДЕЙСТВИЯ ЕДИНЕНИЯ раскрывается в «Дублинцах» через тезаурусные связи с доминантным значением «привязанность». Употребление в узловых моментах лексем "bosom", "heart" и "soul" дает возможность «соприкоснуться» Я как с ЧУЖИМ ("his own identity", как в «Мертвых»).

Порывы души, пережитые индивидуально, «соприкасаются» схематическими повторами (в том числе заголовков), сходным лексико-грамматическим окружением, отбором синтаксических конструкций, включением невербальных графем (отточие). Например, лексико-грамматический повтор неопределенного местоимения "something": "confess something", "something queer", "freed from something", "there was something gone wrong with him" в «Сестрах», "read out something to his wife", "something vulgar, "something original" в «Облачке», "something special" в «Глине» и т.д. Эта речевая составляющая сигнализирует о входе в интерпретативную перспективу, но не дает точного семантического смысла. В «Мертвых», где СОПРИКОСНОВЕНИЕ обретает, очертания, в недомолвках, на которые указывает something, нет необходимости.

В интерпретативной перспективе ЕДИНЕНИЕ снимается противоборство сторон путем идеализированного приближения к гармонии. Коллективное бессознательное становится осознанным под влиянием индивидуального сознания, на поверхности которого возникает [Юнг 1991: 99]. Как и на двух первых уровнях обобщения, на третьем уровне выделяются специфические речевые составляющие, которые становятся явными только при освоении СОПРИКОСНОВЕНИЯ в серийных текстах.

По нашему мнению, маркером идеализированной истины СОПРИКОСНОВЕНИЯ служит конструкция used + инфинитив, включенная около 50 раз в 9 текстов «Дублинцев». Она актуализует привязанности разного рода: ухаживание («Эвелин»), волокитство («Два щеголя», плата за добро («Глина»), дружба («Облачко»), интрижка («Пансион»), первая любовь («Мертвые»). Ею выделяются переживания религиозной сферы: 1) сомнения в догматах церкви, разрушившие ее служителя физически и духовно («Сестры»); 2) неортодоксальные проповеди для «деловых» людей, спекулирующих святынями («Милость Божия»); 3) пошатнувшееся противостояние католиков и протестантов («Глина»); 4) опохмеление перед проповедью в церкви («День плюща», «Милость Божия»). В конструкцию часто входят лексемы "together", "life", "play", "meet". В предложениях с конструкцией выделяется «улыбка». Например, в «Сестрах» вспоминается улыбка паралитика ("used to smile and nod his head", "used to smile pensively and nod his head... When he smiled, he used to uncover his big discoloured teeth"). С улыбкой кается во сне мальчика покойный паралитик: It began to confess to me in a murmuring voice and I wondered why it smiled continually [D, 9]. В гробу, вопреки ожиданию, паралитик без маски улыбки: ...I saw that he was not smiling [D, 13].

Можно сравнить одновременное использование конструкции и лексемы "smile" в «Мертвых»: Nearly every day when the teaching in the college was ended he used to wander down the quays to the second-hand booksellers...He did not know how to meet her charge... He continued blinking his eyes and trying to smile and murmured lamely that he saw nothing political in writing reviews of books... [D, 218]. Аналогично поведение тети Джулии: Aunt Julia smiled broadly and murmured something about compliments [D, 220]. В двух последних примерах смущение передается подобием улыбки и гримасой, поменявшихся местами.

Проведенный анализ позволил выявить динамику тексто-стилевого концепта СОПРИКОСНОВЕНИЕ в серийных текстах:

1. На первом уровне выявляются «спайки» парализованного механизма, существование которых подобно живой смерти. Человеческим «винтиком» заводится городской механизм.. Для работы механизма необходимо как минимум два винтика. В разъединении человек сосуществует с другими, духовно далекий от них («Пансион»). Он — «глина», которой лепится город («Глина»).

2. На втором уровне выявляются стыковка «спаек», стремление «двойников» держаться вместе, не отделяться друг от друга. В природной коммуникабельности «спаек», в ирландском радушии и товариществе, не дающих замкнуться в «домиках» и «комнатках», и причина паралича (необузданность души и меланхолия, веселость и щедрость), и возможность спасения (ранимость и дерзновенность).

3. Подлинный, духовный союз рождается в переживании другого памятью сердца. Ирландский «скиталец» упрям и дерзновенен, раним и нежен, возвышен и мятежен. Его явное неприятие одиночества концептуально значимо.

Сведем три уровня вместе:

1. Спайка "together" (союз, антисоюз, одиночество): ПОДОБИЕ ЖИЗНИ.

2. Сопротивление спаек парализованному механизму: противоборствующие стороны концепта СОПРИКОСНОВЕНИЕ как ЕДИНЕНИЕ и ПОДОБИЕ ЕДИНЕНИЯ.

3. Идеализированное ЕДИНЕНИЕ: встреча с самим собой для духовного единения с другими (= переживание личностного смысла внутреннего человека).

Идеализированное СОПРИКОСНОВЕНИЕ вербализует «рука». В «После гонок», проигравшись в карты, Джимми сжал руками голову, положив локти на стол: Не leaned his elbows on the table and rested his head between his hands [D, 51]. Лексема «локти» на первом уровне обобщения функционирует как «спайка» (соединение "arm" и "hand"). Через существительное "hand" в форме мн. ч. выражено понятие «двойника», «дубликата» (заголовок «Два щеголя»).

В «Мертвых», возвратившись с праздника, Габриэл действует в привычном «подобии жизни». Он мечтает о Грете, больше переживая себя, чем ее: Не stood, holding her head between his hands [D, 249]. Но, в отличие от Джимми, Габриэл совершает действие по отношению к другому человеку (обнимает голову жены), то есть соприкасается не со столом, а с живым человеком. Когда жена открывает душу, он гладит ее руку ("caressed one of her hands"): в движении к «единению» через числительное «один» снимается понятие «двойника», которое еще продолжает передаваться формой мн.ч. имени существительного. Рука Греты напоминает о руке девочки из «Аравии», белеющей на перилах крыльца: The light from the lamp... lit up the hand on the railing [D, 32]. Через руку обобщаются образ Прекрасной Дамы и рыцарский идеал. Сходны условия протекания ДЕЙСТВИЯ: в обоих текстах рука возлюбленной (первая любовь, жена) освещается уличным фонарем. О девичьих «руках» рассуждает прохожий во «Встрече». В «Сестрах» дрожащие руки паралитика рассыпают табак.

Употребление слова «рука» в ед.ч. снимает понятие «спайки»: She raised her head from her arms and dried her eyes with the back of her hand like a child [D, 250]. Концепт «двойника» окончательно растворяется в описании положения тела Габриэла, когда повторяются те же слова "lean" и "elbow", что и в «После гонок». Однако их смысл меняется: Gabriel, leaning on his elbow, looked for a few moments unresentfully on her tangled hair and half-open mouth, listening to her deep-drawn breath [D, 254]. Глядя на жену, Габриэл видит ее иначе, чем юноша, принявший ради нее смерть. Слово "half" пересекается с рассыпанным табаком в «Сестрах». Габриэл видит в жене изменения, которые наложили на нее годы скрываемого страдания. Хотя они с Гретой поженились, в отличие от мистера Даффи и миссис Синико (зацепление с «Несчастным случаем» через слово "tangled" — "he entangled his thoughts with hers"), они долго шли к СОПРИКОСНОВЕНИЮ ДУШОЙ. В полуоткрытом рту жены можно видеть улыбку облегчения. Это переживание другого человека, вбирающее в себя человеческую боль ("human pain" из оды о Парнелле в «Дне плюща»). От воображаемой руки девочки до влажной руки Греты — путь, пройденный от умолчаний до и переживания другого человека как себя. Полным отрицанием «пожатия» является сцена из «Личин», где отец, закатив рукава, отхлестывает сына ("rolling up his sleeve in order to give his arm free play", "clasped his hands together", "a squeal of pain"). С телом соприкасается палка, заменяющая розги в другом садистском воображении из «Встречи». В «Дне плюща» в оцепенении остается автор оды на смерть Парнелла, в то время как слушатели спешат прикоснуться к бутылке: The cork flew out of Mr Hynes's bottle, but Mr Hynes remained sitting flushed and bareheaded on the table... He did not seem to have heard the invitation [D, 152]. Он взял на себя «человеческую боль», воплотив в поэтической форме.

Иными словами, идеализированное СОПРИКОСНОВЕНИЕ выводится через ассоциативность сквозных текстовых констант их наложением на матрицу тексто-стилевого концепта. Приближение к гармонии сторон, снятие их противоборства есть освоение переживаемой истины СОПРИКОСНОВЕНИЯ в духовной реальности внутреннего человека.

В интерпретативной перспективе переосмысляются заголовки текстов. Просветляется, восстанавливается значение заголовка «Милость Божия». Единение людей лепится («Глина») памятью сердца («Мертвые), которая воплощается художественным словом («Аравия»). Человек приходит в мир для переживания себя («Встреча») в духовном единении с другими («Сестры»). Отдельные народы, как бы ни были самобытны («Пансион») принадлежат человечеству («Дублинцы»).

Таким образом, идеализированное СОПРИКОСНОВЕНИЕ в серийных текстах «Дублинцев» можно представить так: ПЕРЕЖИВАНИЕ СЕБЯ КАК ЕДИНЕНИЕ С ЧУЖИМ в условиях свободы от [HOUSE-ROOM, DEAD-ROOM]. Вратами спасение служит СОПРИКОСНОВЕНИЕ / ЕДИНЕНИЕ ДУШ, вызываемое действующим сознанием внутреннего человека («благодать», поэтическая душа»), включая действующее сознание читателя в процессе освоения художественного дискурса серийных текстов.

Проведенный анализ тексто-стилевого концепта в серийных текстах по трем уровням показывает, что авторские сигналы тексто-стилевого концепта, повторы заглавных слов, трансформируются в идеализированном СОПРИКОСНОВЕНИИ. По наблюдениям Л. Герры, заголовки «Дублинцев», вопреки обычной практике проекции заголовка в текст рассказа, не наполняются значением в зачинах текстов [Guerra 1992: 63—64]. Наш анализ показывает, что они вбирают в себя сквозные текстовые константы, снимающие противоборство сторон тексто-стилевого концепта.

Таким образом, рассмотрение тексто-стилевого концепта в серийных текстах «Дублинцев» позволяет заключить, что его идеализированной перспективой является истина переживаемого СОПРИКОСНОВЕНИЯ через ДЕЙСТВИЕ ЕДИНЕНИЯ. На каждом уровне обобщения — текстовые константы в отдельном серийном тексте, сквозные текстовые константы в серийных текстах, зацепления противоборствующих сторон и восстановление гармонии матрицы тексто-стилевого концепта ДЕЙСТВИЕ / НЕ-ДЕЙСТВИЕ, ЕДИНЕНИЕ / НЕ-ЕДИНЕНИЕ — функционируют специфические речевые составляющие, которые подталкивают к обобщению более высокого уровня. Чем больше ассоциативных связей устанавливается между речевыми составляющими, тем полнее осваивается читателем переживаемая духовная реальность СОПРИКОСНОВЕНИЯ.